 |
|
|
 |
|
|
 |
|||
 |
|
|||
 |
 |
|
||
ЦЕНТР ПРОСВЕЩЕНИЯ И МИЛОСЕРДИЯ БЕЛОРУССКОГО ЭКЗАРХАТА |
|
|||
Духовное образование средствами православной музыкально-певческой культуры (по учению свв. Отец Церкви о богослужебной музыке)Доклад на Рождественских чтениях Духовное образование, как и воспитание, на мой взгляд, предполагает научение человека молиться. Потому что понятие «духовное» отражает действие в каком-либо процессе, в культуре, в человеческой личности действие святого Духа. А Дух, как известно, дышит где хочет (Ин, 3:8). Дух помогает определить внутренний смысл творчества, познать канон как творческий метод. Дух помогает определить цель образования и воспитания, в том числе и духовно-музыкального образования и воспитания. Цель жизни христианина состоит в стяжании Святаго Духа. Цель духовно-музыкального воспитания, на наш взгляд, – культивация молитвенного делания, чтобы, по словам Дионисия Ареопагита, «взойти на высочайшую высь к божественным и благим лучам»1 и «…подабающим образом петь и воспевать Его (т.е. сверхблагословенное и всеблагословенное Богоначалие) богоприимными умами»2 . Воспитать «богоприимный ум» – вот цель православной музыкально-певческой культуры, которую представляет и богослужебное пение, и духовная музыка (т.н.паралитургическое пение), и религиозные народные и авторские песни. Лучшим средством воспитания у человека богоприимного ума, формирования привычки и любви к молитве является православное богослужебное пение. Этот тезис не нов. О пении в христианском храме, о роли богослужебной музыки в воспитании христианина, в преображении его души размышляли ссв. отцы, осмысливая т.н. «богословие в звуках», создавая учение о христианской музыке. В целом содержание раннехристианской культуры определяло положение христианства о всепрощающей любви Бога к людям. Ответить на любовь Бога человек может, познавая Его, преображая с Божией помощью свою душу, свое сознание, чтобы, в конце концов, стать подобным Богу. «Вы…сограждане святым и свои Богу, – объявляет апостол (Ефс, 2:19). Помочь человеку в процессе преображения души, отрешиться от мирской суеты, чувственности, погрузиться в созерцание вечных абсолютных истин, в глубины собственного духа должна была, по мнению свв. Отцов, новая христианская музыка. (Музыкой в то время называли пение. Мы будем придерживаться в нашем докладе терминологии свв. Отцов). Тертуллиан (ок.160–после 220 гг.), подчеркивая новое наполнение духовной культуры, обозначил и новые эстетические ценности христианского искусства – простоту, естественность и истинность. Истина выше каких бы то ни было искусств, она не требует украшений, потому что самому Богу присуща простота и поэтому все простое угодно Ему, – утверждал Арнобий (VI в.). Отсюда и в эстетике христианства простота становится основой красоты. Отцы Церкви заметили, что богослужебная музыка, при всей ее простоте и безыскусности оказывает сильное эмоциональное воздействие на верующих и способствует усвоению словесного содержания песнопений. Св. Василий Великий, епископ Кессарийский (329–379 гг.), подчеркивал, что стройное пение псалмов обучает души поющих: «Поелику Дух Святый знал, что трудно вести род человеческий к добродетели, что по склонности к удовольствию мы не радим о правом пути, то что делает? К учению примешивает приятность сладкопения, что бы вместе с усладительным и благозвучным для слуха принимали мы неприметным образом и то, что есть полезного в слове. На сей-то конец изобретены для нас стройные песнопения псалмов, что бы и дети возрастом, или вообще не возмужавшие нравами, по видимому только пели их, а в действительности обучали свои души»3 . Это свойство христианской музыки отмечал Лактанций (ум. посл. 317), говоря, что искусства с точки зрения чистой духовности всегда имеют практическое значение; они должны способствовать более приятному преподнесению истины, которая для христиан является абсолютной. Выдающийся богослов, проповедник, гимнограф св. Иоанн Златоуст (344/350–407 гг.), архиепископ Константинопольский, подметил, что Господь установил пение псалмов, дабы из этого мы получали удовольствие и пользу4 . Свв. Афанасий Александрийский, Аврелий Августин, Василий Великий, Иоанн Златоуст подчеркивали, что литургическая музыка тогда выполняет свою функцию, когда способствует проникновению мысли в священный текст, помогает понять и почувствовать его, благодаря чему изложенные в нем положения закрепляются в памяти верующих. Итак, эмоционально окрашенная музыкальным элементом истина, помогает научению и воспитанию. Истина излагается в богодухновенных текстах песнопений, которые содержат догматы веры и объяснение их, новозаветные прообразы в известных библейских событиях и пророчества, исторические события и их духовную значимость, объясняют суть того или иного требования Церкви, например, поста и т.д. Отцы Церкви, руководствуясь пифагорейским учением о мощном психофизическом влиянии музыки на человека, наполняя его новым духовным содержанием, анализируя собственный опыт, развивали античное учение об этосе. Климент Александрийский (ок. 140/150–ок. 215/220 гг.) делит музыку на полезную и вредную для человека. Вредной он считает музыку, которая разнеживает и расслабляет душу. Полезной – ту, что улучшает и смягчает нрав человека (он пишет о бесстрастных и целомудренных мелодиях, которые своей серьезностью и строгостью в зародыше предупреждают бесстыдство, пьянство, склонность к жизни бездеятельной и беспорядочной). Бл.Августин, епископ Иппонийский (354–430), пишет о своих впечатлениях во время исполнения христианских песнопений: «Звуки эти вливались в уши мои, истина отцеживалась в сердце мое, я был охвачен благоговением; слезы бежали и хорошо мне было с ними», – писал он в своей «Исповеди»5. Для бл.Августин новая христианская музыка стала символом новой жизни; он связывает музыку с истиной, красотой и мудростью, приходя к широким символическим обобщениям.? Климент Александрийский стремился осмыслить и применить к новому мировоззрению известную пифагорейскую теорию о музыке космоса. Пифагорейская музыкально-космологическая терминология наполняется у него образно-символическим содержанием: весь мир представляется Клименту гармонией; человек – прекрасным одушевленным инструментом. Нарушения этой гармонии, допущенные по вине человека, и призвана устранить с Божией помощью новая культура. Бл.Августин через двести лет развивает эту мысль Климента и утверждает, что именно музыка призвана восстановить, с Божией помощью, разрушенную в результате грехопадения человека гармонию мира. Жизнь же христианина должна стать музыкой, ликующей песнью, воспевающей хвалу Творцу. Апологеты новой христианской культуры утверждали, что христианское музыкальное искусство??, может вызывать и передавать духовную радость. Бл.Августин считал, в музыкальных звуках хорошо выражаются такие состояния души, которые не могут быть выражены словами. Тогда то, что волнует сердце, то, что проистекает непосредственно из эмоциональных глубин души, – претворяется в музыкальной форме, которая называется юбиляция и которая представляет певцу большие возможности для художественного творчества. Юбиляция – это напев, распевающий слово «аллилуиа»? и представляющий собой вокальную импровизацию мелизматического типа восторженно-ликующего характера. Музыка в форме юбиляции представляется бл.Августину единственным непосредственным способом общения души с Богом. Св.Афанасий Александрийский (295–373 гг.) утверждая, что музыка не только соответственно настраивает души людей слушающих, но также выступает еще и символом, знаком душевного состояния поющего, использовал античную теорию «музыкального этоса», переплетая ее со знаково-символической теорией музыки6. Его мысль развивает св.Иоанн Златоуст: «… мы поем не для людей, но для Бога, который может слышать сердца и проникать в сокровенную глубину нашей души... Здесь требуется целомудренная душа, бодрый ум, сердце сокрушенное, помысел твердый, совесть чистая»7. Задача христианской богослужебной музыки состоит и в создании благоприятной атмосферы для молитвы (когда помыслы молящихся становятся возвышенными и искренними). Св.Афанасий Александрийский подчеркивал, что пение псалмов способствует отрешению души от страстей и обыденных чувств и ориентирует ее на достижение вечного блаженства. Богослужебное пение – это форма богослужения, т.е. и есть само богослужение. В богослужении Православной Церкви звучит только пение, т.е. вокальная музыка (инструменты не используются). Некоторые отцы Церкви объясняли эту традицию тем фактом, что инструментальная музыка широко применялась язычниками в их культовых церемониях. Так, сравнивая христианские богослужения с богослужениями языческими, где пение соединялось с инструментальным сопровождением, Климент Александрийский подчеркивает, что христиане в качестве инструмента пользуются для прославления Бога единственно мирным словом (логосом), и не трубой, тимпаном или флейтой, которые использовались военными в хоровых плясках, возбуждая чувственность8. Древние богословы объясняют, что христиане славят Бога не безжизненными, бездушными инструментами (например, псалтирью, которая употреблялась иудеями в ветхом завете), но благороднейшим естественным инструментом – человеческим голосом. Апологеты Церкви аллегорически осмысливают музыкальные инструменты и призыв славить Бога при помощи музыкальных инструментов: «Хвалите Его со звуком трубным, хвалите Его на псалтире и гуслех. Хвалите Его на тимпанах и ликами, хвалите Его на струнах и органе. Хвалите Его на звучных кимвалах, хвалите Его на кимвалах грамогласных...»9. Так, Климент Александрийский, трактуя приведенные строки 150 псалма, пишет, что человек анатомически устроен как мирный музыкальный инструмент, а все прочие инструменты, если рассудить, окажутся воинственными10. Такое понимание человека как совершенного инструмента сформировало представление о церковной музыке как музыке исключительно вокальной, музыке без инструментального сопровождения. Следовательно, раннехристианская эстетика воспринимала вокальную музыку как искусство более возвышенного рода, соответствующее чистому созерцанию. Благодаря природе человеческого голоса, способного своим тембром и пластичностью выражать самые различные чувства, особенно в соединении с текстом, вокальное исполнение богослужебных песнопений способно производить на слушателей глубокое и неотразимое впечатление. Блаженный Августин, вспоминая слезы, которые он проливал при звуках церковного пения в начале рождения его веры, указывает, что его трогало не само пение, а то, о чем поется11 . Впоследствии византийские богословы свв.Иоанн Дамаскин, Феодор Студит, патриархи константинопольские Никифор I, Герман и другие богословы и гимнографы развили идеи, заложенные в учении свв. Отцов первых веков христианства. Необходимо обратить внимание на границу, разделившую раннее и позднее учение о музыке. По одну ее сторону – развитие византийской богословия и культуры до VII века, по другую – период монастырской аскетики в послеиконоборческий период. В VII веке наступило смутное время в истории Византии. В обществе, наэлектризованном внешними опасностями и внутренними бедствиями умирает прежний интерес к религиозной жизни, искание подвига, влечение к аскезе и монашеству. Трулльский собор 681 года отмечал не только религиозное, но и глубокое нравственное падение нравов империи и возврат к язычеству, еще уцелевшему в жизни и обычаях народа. Как следствие в византийской богослужебной культуре происходит упадок гимнографии. В 726 – 843 гг. Православная Церковь перенесла самый страшный внутренний кризис во всей своей истории – иконоборчество. В VIII веке в обществе, наконец, наступило успокоение. Византийская религиозность переживает новый подъем, расцветает и богословие и культура, в чем великую роль сыграли палестинские монастыри. И в это тяжелое время внимание богословов привлекает эстетика красоты. Св.Иоанн Дамаскин (ок.650–ок.750), выражая общее мнение отцов Церкви, утверждал, что «божественная красота блистает не какой-нибудь фигурой или благодаря какой-то прелести красок, и потому ее нельзя изобразить...»12. Св.Феодор Студит (IX в.) считал, что те, кто увлекается красотой материальной, плотской пребывают в «ослеплении, относительно того, что прекрасно»13. По мнению патриарха Никифора I, духовные красоты наполняют небо, а душа украшается «дивной красотой» добродетелей, благочестия и праведности14 . В религиозной эстетике «иконоборческого» периода и в последующем разрабатывались такие глобальные проблемы как знак, символ, образ, икона, проблема литургического образа. На основе учения свв. Отцов строился синтез искусств храмового действа: архитектуры, живописи, декоративных искусств, музыки, поэзии, декламации, своеобразной хореографии, организации световой среды и т.д. Важной проблемой стало осмысление новых функций искусства, новых задач, стоящих перед ним, новых принципов его формирования. Итак, христоцентричное сознание апологетов и богословов первых веков христианства создало особое учение о христианской музыке, применяя к богослужебному музыкально-певческому искусству совершенно особые критерии. Эти критерии выражали как рациональное, так и эмоциональное начало. Важнейший тезис христианского учения о музыке заключает в себе понятие, что литургическое пение – не самостоятельное искусство, а зависит от богослужения и обусловлено его смыслом. Следовательно, музыкальное оформление богослужения должно служить более динамичному его сопереживанию. Текст песнопений, который содержит в себе глубокие религиозные мысли, должен быть подан музыкой в таком эмоциональном ракурсе, чтобы эти идеи запечатлелись в сознании верующих. Литургический текст должен быть музыкально оформлен при помощи простых средств, которые бы не мешали, а помогали воспринимать этот текст. И если даже не учитывать многовековую связь инструментальной музыки с языческими культами, то и тогда очевидно стремление христианской музыкальной эстетики к вокальному началу в оформлении музыкального элемента богослужения. Кроме того, вокальное исполнение передает сокровенные чувства человека, вызывает ответную эмоциональную реакцию, да и голосом можно пользоваться всегда и всюду. Вместе с тем, в богослужение проникала и «чистая музыка» – юбиляция, способная выразить то, что невозможно выразить словами. Подобное явление не подрывало приоритет богослужебного текста, а передавало сильнейшие импульсы не столько разуму, сколько сердцу и душе, создавало мистическое настроение, отчего увеличивалось эмоциональное воздействие богослужения. Не только в учении свв. Отец Церкви, но и в образах церковного искусства развивается идея его богоданности, богодухновенности. Моменты творчества под действием Святого Духа запечатлены на древних иконах (икона Покрова Пресвятой Богородицы), в Евангельских миниатюрах, в устных преданиях о певцах древней Церкви. Факт совместного пения ангелов (представителей духовного мира) и людей запечатлен в кондаке праздника Рождества Христова – «…ангели с пастырьми славословят», в кондаке празднику Покрова Пресвятой Богородицы, когда церковь поет «Дева днесь предстоит в церкви и в лики святых невидимо за ны молится Богу. Ангели же со архиереи поклоняются…», в пасхальной стихире «ангели поют на небесех, и нас на земли сподоби…» и т.д. Вот так свв.Отцы думали и писали о духовно-музыкальном воспитании тех, кто идет по пути спасения. В заключение повторю слова Дионисия Ареопагита: «Устремим же себя молитвами, чтобы взойти на высочайшую высь к божественным и благим лучам…»15.
|
|
|
|
 |
 |