АРХИЕПИСКОП ПОЛОЦКИЙ И ВИТЕБСКИЙ ВАСИЛИЙ (ЛУЖИНСКИЙ):
ЖИЗНЬ И ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
«Дело, на которое положил все мои силы, всю мою жизнь, — это воссоединение унии в Бе-лоруссии и на Волыни. Я предан был этому делу более, чем моей жизни; занимался им по край-нему разумению, по совести и по истине, — это ведает Бог», — такими словами охарактеризовал свою деятельность архиеп. Василий (Лужинский) в 1870 г., будучи уже православным архиереем . Действительно, акт о воссоединении униатов с Православной Церковью, принятый собором уни-атского духовенства в г. Полоцке 12 февраля 1839 г., в неделю Торжества Православия по цер-ковному календарю , служит венцом деятельности многих лучших униатских пастырей. История сохранила имена лишь некоторых из них: митр. Ираклий (Лисовский), архиеп. Иоанн (Красов-ский), митр. Иосиф (Семашко), архиеп. Василий (Лужинский), архиеп. Антоний (Зубко), а имена многих их помощников так и остались в безвестности. Однако и самое дело воссоединения более миллиона мужского пола людей, чьи предки были обманом и насилием обращены в унию из Пра-вославия, как кажется, было не вполне оценено уже современниками события. «И доселе, — пи-шет преосвященный Василий (Лужинский), — не много есть людей, даже из духовенства, кото-рые о деле воссоединения имеют полное и правильное понятие» . Тем более в наши дни эти слова справедливы. Безвестность и бесславие — нет хуже награды от потомков! Не виновно ли в этом пагубное равнодушие к родной истории, скрывающееся под привычным согласием со старыми наукообразными штампами? Cujus regio, ejus religio (чья власть, того и вера) — гласит известный тезис Реформации ; согласно такому принципу в Речи Посполитой при короле-католике право-славные епископы принимают унию, а затем в Российской Империи при царе-православном уни-атские епископы принимают Православие, и в обоих случаях ими двигали корысть и малодушие. Так рассматривают события воссоединения «неконфессиональные» историки . У католических исследователей уния представляется ликвидированной государственной властью, а деятели воссо-единения называются «изменниками», например, митр. Иосиф (Семашко) именуется «предателем унии» (zdrajca) . Наиболее аргументированными в научном отношении являются труды русских историков дореволюционного периода М. О. Кояловича, И. А. Чистовича, Г. Я. Киприановича и других. Они ценны как раз тем, что некоторые авторы (например М. О. Коялович) были сами вы-ходцами из униатской среды. Касательно деятельности архиеп. Василия (Лужинского) наиболее ценной является диссертация прот. Георгия Шавельского «Последнее воссоединение с Право-славной Церковью униатов белорусской епархии» (СПб., 1910 г.). В частности автор замечает: «Преосвященный Василий мыслится прежде всего как «воссоединитель». В этом слове заключа-ется все его значение и для Белорусской епархии, которой он управлял в течение 33 лет, с 1833-1866 г., и для истории» . Чтобы уяснить себе смысл событий 1839 г., связанных с воссоединением униатов с Православной Церковью, необходимо не только четко представлять последователь-ность событий, но и понять связь событий с мотивами лиц, их направлявших, почему биографии «ликвидаторов» унии требуют тщательного изучения. Присмотримся к одному из главных деяте-лей воссоединения униатов в Белоруссии архиеп. Полоцкому Василию (Лужинскому), годы жиз-ни которого 1791-1879.
Прежде всего следует сказать несколько слов о его «Записках», автобиографическом труде, основном источнике о жизни преосвященного Василия. Написание этого труда в конце 1866 г. было связано с освобождением владыки от занимаемой им должности Полоцкого архиерея и на-значением его в члены Священного Синода. В 1870 г. биографические материалы были переписа-ны переписчиком, просмотрены автором, который дополнил записки предисловием, и затем пе-реданы в 1971 г. ректору Казанской духовной академии по случаю избрания преосвященного Ва-силия в почетные члены этого учебного заведения. Казанская академия опубликовала записки в 1855 г., и с тех пор они не переиздавались. В этом труде содержится описание мер, принимаемых архиеп. Василием и его предшественниками по кафедре, которые были направлены на воссоеди-нение униатов в Белоруссии с Православной Церковью. Записки разделены автором на две части. В первой, более короткой, содержится напоминание о заслугах первых деятелей в пользу Право-славия, униатских архиепископов Лисовского и Красовского, с некоторыми дополнениями до 1833 г., а во второй (с 1833-1866 гг.) описываются подвиги самого автора. Важной чертой труда архиеп. Василия, которую сразу необходимо взять на заметку, является желание его ограничить неумеренные выражения похвалы митр. Иосифу (Семашко) в печати, которые приписывают все дело воссоединения ему одному. Преосвященный Василий хочет доказать, что в Белоруссии «все — плод его собственных трудов, которые он посвящал воссоединению, быв единственным его деятелем, а преосвященный Иосиф здесь по этому предмету нисколько не потрудился» . Однако, обвиняя других в умалении своих заслуг, автор иногда преувеличивает свои успехи и умалчивает о неудачах. Вместе с этим есть в «Записках» и хронологические неточности, что объясняется впрочем, легко, т.к. владыка писал о событиях спустя сорок лет, причем многое по памяти. Не-достает также в этих материалах описания некоторых периодов из жизни Полоцкой епархии, в особенности первых лет по воссоединении. Но, несмотря на эти недостатки, «Записки» архиеп. Василия (Лужинского) остаются уникальным источником об истории воссоединения белорусских униатов, особенно по части описания разъездов преосвященного по епархии с увещаниями духо-венства и сбором подписей, а также очень ценных воспоминаний об униатских епископах Лисов-ском и Красовском. Прот. Г. Шавельский привлекал в своем исследовании много архивных дан-ных, которые, в частности, хорошо дополняют «Записки» преосвященного Василия по его био-графии.
Родился архиеп. Василий (Лужинский) в 1791 г. в семье униатского священника Стефана Лужина-Лужинского, настоятеля Старо-Руднянской церкви Рогачевского уезда, Могилевской гу-бернии . Судя по тому факту, что Стефан Лужинский хлопотал о восстановлении в своем храме иконостаса , следует признать, что отец Василия не принадлежал к партии фанатичных униат-ских ксендзов. Интерес преосвященного Василия к греко-восточному богослужению мог начать-ся, таким образом, еще в детском возрасте. Однако отец скоро умер, и мама передала своего сына на воспитание двоюродному брату, помещику Белецкого уезда, Кельчевскому — католику. Вос-питание дяди сказалось впоследствии у Лужинского в том, что он никогда не действовал фана-тично против католиков и терпимо относился ко многим вероучительным различиям католичест-ва и Православия. Дядя предназначал мальчика к светской карьере, однако ему суждено было дру-гое. В 1806-1807 гг. стараниями униатского митр. Ираклия (Лисовского) в Полоцке открылась ду-ховная семинария. Незадолго перед этим Кельчевский умер, и мама Василия, не располагавшая средствами для обучения сына в светском училище, отдала его в число первых 15 воспитанников семинарии, содержание которых было за счет доходов от имений полоцкого архиепископа. По плану Лисовского Полоцкая семинария должна была стать хорошим училищем для будущих уни-атских священников, чтобы они способствовали восстановлению греко-восточных обрядов на приходах и ограждали свою паству от фанатизма католических ксендзов. От занятия профессор-ских должностей в семинарии были сразу же устранены латинствующие монахи-базилиане, а на-ставниками назначены светские лица, образованные выходцы из детей духовенства. Жизнь семи-нарии всецело зависела от заботливого попечения полоцких епископов Лисовского (†1809) и Красовского (управлял епархией до начала 1822 г.), что вызывало ответную любовь к ним настав-ников и воспитанников. Война 1812 г. нанесла большой ущерб семинарским зданиям и всему учебному делу, поэтому на долю архиеп. Красовского выпало немало забот по восстановлению духовной школы. Жизнь и деятельность таких ревностных архипастырей, несомненно, оказали большое влияние на Василия Лужинского. Именно в эти годы нужды униатской церкви и необхо-димость преобразований были со всей остротой прочувствованы молодым воспитанником.
В течение 5 лет (с 1807 по 1812 гг.) продолжалась семинарская учеба Василия Лужинского, и затем, после перерыва в связи с военными событиями, она продолжилась в Полоцком иезуит-ском коллегиуме (академии), т.к. высшего (богословского) класса в семинарии еще не было. Че-рез два года Лужинский ушел из академии со степенью кандидата философии. Чтобы получить звание кандидата богословия необходимо было учиться еще год, но он решает изучать богословие в главной семинарии при Виленском университете, куда поступает в 1816 г.. Годы учебы в иезу-итской академии и главной семинарии укрепили в молодом студенте неприятие католичества. В иезуитской коллегии униатские и католические воспитанники жили раздельно, семинаристы вы-нуждены были избегать своих католических сверстников, т.к. те не признавали их за своих и от-носились к ним насмешливо и пренебрежительно. В Виленской семинарии была такая же обста-новка отчужденности между воспитанниками. Кроме того, попечитель Виленского учебного ок-руга Адам Чарторийский желал освободить учеников от так называемого ультрамонтанского ду-ха, в чем ему охотно помогали профессора семинарии, которые, не стесняясь в выражениях, при помощи исторических и догматических аргументов доказывали ложность учения об особом ста-тусе папы в Церкви и существовании у него особых даров, в частности, непогрешимости. В виду такой постановки учебного дела католические духовные лица весьма неблагосклонно относились к семинарии при Виленском университете. Например, католический митр. Сестренцевич в 1825 г. просил министра внутренних дел о закрытии семинарии, т.к. обучение в ней имеет отрицательный характер . Для Василия Лужинского и других униатов, которые сочувствовали преобразованиям униатской церкви, такое преподавание способствовало разуверению во всей идее папства. Много негативных впечатлений доставлял фанатизм католических ксендзов. Некоторые из них специ-ально вступали в униатский базилианский орден, чтобы затем способствовать переходу униатов в латинство. Василий Лужинский рассказывает такой случай из своей учебы в семинарии. Однажды профессор университета каноник Михаил Бобровский взял своих воспитанников в Троицкий ба-зилианский монастырь, чтобы поучаствовать в торжественной встрече католического еп. Головни. Но архимандрит того монастыря Каминский поразил его такими словами: «Зачем вы сюда пришли? Подите прочь, это наш епископ, а не ваш; ваш архиепископ-схизматик в Полоцке». Пораженный таким приемом Бобровский увел своих учеников . Несомненно Василий Лужин-ский делился своими впечатлениями с Иосифом Семашко, товарищем по курсу, и Антонием Зуб-ко, младшим на 2 года, и уже в те семинарские годы взгляды его на унию вполне сформирова-лись. Далее на судьбу молодого воспитанника оказал решающее влияние архиеп. Полоцкий Кра-совский.
Еще во время учебы Василия Лужинского в Полоцкой семинарии между ними установились близкие отношения. «Dilectissime file» (любезный сын) — называл Красовский своего воспитан-ника. Лужинский обладал прекрасным голосом и другими хорошими музыкальными данными, и Красовский развил в нем любовь к греко-восточному вокальному богослужению, которое поста-вил на должный уровень еще митр. Лисовский. В 1811 г. следует его рукоположение во чтеца. В Виленской семинарии униатские воспитанники также завели партесное пение, сложив небольшой хор под руководством Лужинского. Их пение привлекало даже католиков. Впоследствии совет семинарии поручил Лужинскому преподавание церковного пения своим товарищам. В 1819 г. Красовский рукополагает его во иерея-целибата, а в 1825 г., успешно сдав все богословские дис-циплины для получения докторской степени, свящ. Василий Лужинский защищает диссертацию на тему: «Критические комментарии источника синоптических евангелий», которая была написа-на на латинском языке . Архиеп. Красовский привлек своего воспитанника для помощи в епар-хии, на него были возложены обязанности инспектора Полоцкой семинарии, епископского ко-миссара и наставника духовных обрядов (благочинного). Все эти назначения имели место еще в 1820 г., но уже в нач. 1822 г. Красовский был отстранен от управления епархией и вызван в Пе-тербург для судебного разбирательства: монахи-базилиане сумели своими наветами привлечь на свою сторону кн. Голицына, имевшего на архиепископа личные обиды. Свящ. Василий Лужин-ский, не побоясь опалы, последовал за своим покровителем в Петербург и был при нем до самого избрания своего в 1824 г. в префекты главной Виленской семинарии. Там ему было поручено сле-дить за внутренним распорядком, обучать воспитанников церковному пению по греко-восточному обряду и экзаменовать ставленников. В 1826-1828 гг. в семинарии образовался кру-жок любителей славянского языка и богослужения. Возглавил его член совета семинарии оффи-циал Сосновский. Он привлек преподавателей: Св. Писания — М. Бобровского, пастырского бо-гословия — Плат. Сосновского (своего сына) и церковного пения — свящ. Василия Лужинского, исполнявшего в то время обязанности духовника. Однако в 1828 г. кружок начал распадаться от-части из-за гонения, а в основном по причине Высочайшего запрещения принимать униатских духовных в главную семинарию. В 1829 г. Лужинский оставляет Вильну и находит себе место в канцелярии митр. Иосафата (Булгака) в Петербурге. Здесь происходит быстрый рост его по служ-бе: он становится заседателем униатской коллегии (товарищем Семашко), затем младшим про-тоиереем Полоцкого кафедрального собора и, наконец, в 1833 г. — председателем Белорусской консистории с широкими полномочиями от митр. Булгака. С отъезда в Полоцкую епархию из Пе-тербурга и начинается апостольское служение прот. Василия Лужинского.
Действительно, с 1833 г. Лужинский выступает на поприще своего служения уже как воссо-единитель. До этого он действовал скорее как ревнитель о греко-восточном богослужебном чине, которому был предан всей пылкостью своего характера. Что же побудило его к совершению "апо-стольского дела"? В своих "Записках" Лужинский называет воссоединение униатов делом всей своей жизни, святым делом. Стремление к Православию, несомненно, крепло в нем и в годы уче-бы, и во время занятий пением, также пример таких заботливых наставников, как Лисовский и Красовский, борьба против них латинствующей партии, конечно, оказали на него огромное влия-ние. Но самое решительное воздействие на Василия Лужинского оказал Иосиф Семашко. Они оба, будучи асессорами (заседателями) униатской коллегии, могли часто и долго беседовать о преобразованиях униатской церкви. Семашко, вынашивавший планы воссоединения, открыл их своему товарищу, и это послужило последним толчком для того, чтобы тот решился окончатель-но порвать с прошлым и пристать к тому, от чего некогда отпали предки. Можно ли подозревать в этой решимости дань корыстолюбию, когда Василий Лужинский подавал Иосифу Семашко свою подписку о готовности принять Православие в день общего воссоединения, пример которо-го был еще свеж в его памяти? Судьба архиеп. Красовского, понесшего тяжкий крест в борьбе с латинствующей партией, заставила бы одуматься любого малодушного. Лужинский же был в до-верии у митр. Булгака, поборника унии, и добился уже немалых успехов по службе. У воссоеди-нения было много противников и среди духовенства католического и униатского, и среди поль-ских помещиков . Он знал все эти трудности, потому его согласие на дело воссоединения выдает в нем человека волевого, искреннего и решительного. "Много скорби душевной, много печали от злобы и клеветы людской перенес и я, перенесли и мои смиренные сотрудники — духовенство бывшее униатское. Трудно и прискорбно было. Господь Милосердный поддержал меня, и я, по-черпая силы нравственные в труде моем, успевал утешать и моих смиренных сотрудников", — писал в своих "Записках" архиеп. Василий (Лужинский) .
По согласованному плану еп. Иосифа (Семашко) и прот. Василия Лужинского воссоедине-ние должно было приготавливаться постепенно. Сокращалось число базилианских монастырей, часть из них закрывалась, а часть передавалась для размещения духовных училищ или просто ста-новилась приходскими храмами. Но самое основное внимание уделялось униатскому духовенст-ву. Было решено вести дело воссоединения через него посредством убеждения и приятия подпи-сок. Затем должно было последовать прошение от лица духовенства на Высочайшее имя и Свя-тейшему Синоду о присоединении. Таким образом, воссоединение готовилось масштабное и все-целое.
Прот. Василий Лужинский по своем прибытии в Полоцк в 1833 г. первоначально стал испы-тывать настроения касательно воссоединения между членами консистории и преподавателей се-минарии. Первым помощником в этом деле стал иером. Флориан (Буковский), во временном управлении которого находились имения митр. Булгака. Он один из первых дал свою подписку и затем помогал Лужинскому в убеждении приходских священников, бывших в имениях митропо-лита. В целом священники приняли прот. Василия настороженно, хотя многие дали свои подпис-ки. Из профессоров семинарии только один выразил желание принять Православие, а ректор и инспектор не хотели об этом даже и слушать. Также и член консистории Игнатович встал в оппо-зицию новым веяниям. Лужинский попал в очень трудные условия еще и потому, что назначен-ный в Полоцк православный еп. Смарагд (Крыжановский) при поддержке властей начал энергич-ное присоединение униатов в частном порядке. Он старался обратить отдельные приходы, нахо-дившиеся, в основном, в казенных имениях или во владениях православных помещиков. По нача-лу привлекали униатского священника, а если это не получалось, тогда переманивали у него при-хожан, причем в ход пускались разные обещания (вплоть до освобождения от крепостной зави-симости), были даже угощения водкой и применения грубой силы, что особенно возмущало на-род. Прот. Василию Лужинскому всей душой сочувствовавшему делу обращения, пришлось, од-нако, разбирать многочисленные жалобы, успокаивать волновавшихся священников, искать места для служения тех из них, кто потерял своих прихожан с переходом их в Православие. "Обраще-ния" еп. Смарагда принесли делу воссоединения больше вреда, чем пользы; в одном 1834 г. он присоединил ок. 35 тыс. человек. Однако было посеяно немало возмущения, особенно среди уни-атского духовенства, постепенной подготовкой которого к принятию Православия и занимался Лужинский. Последнему, чтобы укрощать смуту и поддерживать порядок, не хватало полномо-чий. В 1834 г. дело несколько поправилось: преосв. Иосиф (Семашко) добился учреждения в По-лоцке викариатства и прот. Василий Лужинский был рукоположен во епископа. Затем он участво-вал в поставлении во епископа-викария Литовской епархии Антония Зубко. Воспользовавшись пребыванием всех четырех (вместе с новопоставленными) униатских епископов в Петербурге, преосв. Иосиф предложил издать от лица собора определение о восстановлении в униатских церквях греко-восточного богослужебного чина и славянского языка. Служить предписывалось по служебникам московской печати. Во всех храмах должны были устраиваться иконостасы, пре-столы (во многих униатских храмах престолы стояли не в центре алтаря, а у стены, на горнем месте, по латинскому обычаю), а католические облачения монстрации (дарохранительницы), ко-локольчики и проч. — изыматься. Новопоставленный еп. Василий (Лужинский) теперь со всей решимостью взялся за дело. Он стал объезжать свою обширную епархию с тем, чтобы прокон-тролировать исполнение нового положения. Между тем он везде старался привлечь к воссоеди-нению униатское духовенство. "Должно было мне самому непосредственно действовать внуше-ниями, вразумлениями на каждого в собственном его доме, наедине, лицом к лицу", — вспомина-ет впоследствии преосвященный. Беседа всегда начиналась с исторических опровержений пап-ской непогрешимости, а затем переходила к историческим же доводам о том, что Православная Церковь есть истинная, другим отличиям не предавалось большого значения. В конце концов священник давал свою подписку, а если доводы не действовали, тогда преосвящ. Василий прибе-гал к другому "справедливому мерилу" — страху . Были и такие, довольно редкие случаи, когда епископ наказывал непокорных отрешением от места или призывом в Полоцк на обучение и ис-правление. Большую пользу делу приносили и сами торжественные службы униатского епископа, особенно освящение новопостроенных храмов. Народ настолько отвык от вида своих епископов, что сходился на архиерейские службы в большом числе. Надо сказать, что преосв. Василий умел привлечь внимание простого народа. Везде, где он проезжал со своей визитацией, звонили в ко-локола, после богослужения люди даже по несколько часов подходили за архиерейским благосло-вением с возложением рук епископа. В 1838 г. митр. Иосафат (Булгак) умер, и еп. Василий (Лу-жинский) вступил в полное управление епархией. Однако кончина митр. Булгака, защитника унии, побудила противников воссоединения к решительным действиям. Инспектор Полоцкой се-минарии свящ. Адам Томковид и член консистории свящ. Иоанн Игнатович, пользуясь частыми отлучками еп. Василия (Лужинского) из Полоцка, собрали 111 подписей униатских священников против принятия Православия. Преосвящ. Василий, расследовав это дело, обнаружил, что далеко не все подписавшиеся понимали, что они подписывают, некоторые же поставили подписи по ма-лодушию и рады были от них отказаться. Однако ок. 30 священников открыто выступили с осуж-дением подготовки воссоединения во главе с Томковидом и Игнатовичем. Все они были отреше-ны от занимаемых должностей и отосланы в центральные области России . Таким образом, ос-новные препятствия возвращению униатов в лоно Матери-Церкви были устранены, и на Полоц-ком соборе 12 февраля 1839 г. было принято обращение к Святейшему Синоду о воссоединении с Православной Церковью. К обращению были приложены собранные в униатских епархиях под-писки. Преосвящ. Василий, чтобы предотвратить распространение слухов в народе и укрепить присягнувшее духовенство епархии, опубликовал акт о воссоединении в Полоцком соборе на свой страх и риск, не дожидаясь разрешения власти. В тот день в храм собралось как раз много католических дворян. После провозглашения документа некоторые из них дождались владыки и спросили:
— Что ж, не стало уже у нас унии?
— Бедная умерла и погребена уже в Петербурге с подобающею торжественностью церемо-ниала, — шутливо ответил Лужинский .
Официальные же торжества по случаю воссоединения состоялись в Витебске, где 14 мая 1839 г. в кафедральном Успенском соборе митр. Киевский Филарет (Амфитеатров) совершил Бо-жественную Литургию в сослужении епископов Исидора (Никольского) и Василия (Лужинского).
Народ принял весть о воссоединении спокойно, прихожане последовали за своими пасты-рями со словами: "куда наши отцы духовные, туда и мы, они душам нашим погибели не желают". Простые люди мало разбирались в вероучительных различиях, а особых перемен воссоединение в их положение не принесло: службы и ранее совершались по греко-восточному чину, священники имели привычный облик и оставались на своих местах. Теперь задачей присоединенных пастырей было просвещение народа и воспитание в нем любви к Православию. Для лучшего исполнения этого дела в 1840 г. еп. Василий (Лужинский), согласно Высочайшему указу, объединил под сво-им попечением все новоприсоединенные и древлеправославные приходы Витебской губернии и стал именоваться епископом Полоцким и Витебским. Преосвящ. Василий не оставлял своих объ-ездов епархии, ободрял присоединенных священников и утешал народ торжественными архие-рейскими служениями. Он много заботился о сохранении status quo бывшего униатского духовен-ства, оберегал его права, упомянутые в условиях подписки. Это требовало немалого умения, тер-пения и такта. Бывали трудности и с упразднением латинских обычаев, крепко вошедших в уни-атскую практику. Так было с праздником Тела Христова, который глубоко укоренился в народе и совершался с торжественными крестными ходами. Было решено переменить смысл празднуемого события, и отмечать в девятый четверг после Пасхи память о воссоединении униатов также с кре-стными ходами и водоосвящениями. Преосвящ. Василий заботился и о возрождении православ-ных святынь. С его именем связано восстановление в Полоцке Спасо-Евфросиньевского мона-стыря, который с 1580 г. не знал православного богослужения. В этом деле еп. Василий (Лужин-ский) завершил начинания еп. Могилевского и Витебского Гавриила (Городкова), стараниями ко-торого монастырь был возвращен православным в 1832 г.. Возрождение полоцкой обители про-изошло при участии знаменитой православной святыни — Креста прп. Евфросинии. В 1841 г. преосвящ. Василий отвез св. Крест в Москву для поклонения. Там святыня была встречена с по-добающим благоговением и торжественностью. Владыка Василий привлек внимание богомоль-цев к нуждам Спасо-Евфросиньевской обители, активное участие в этом принял Московский свя-титель Филарет (Дроздов). Из Москвы св. Крест был перевезен в Петербург. В столице также он привлек множество богомольцев. На собранные пожертвования (35 тыс. руб. ассигн.) предпола-галось восстановить Преображенский храм и монастырский корпус. В том же 1841 г. Василий (Лужинский) был возведен в чин архиепископа. Работы по благоустройству монастыря велись достаточно напряженно, и уже в следующем 1842 г. произошло торжественное освящение обите-ли и заселение первых монахинь бывшего базилианского ордена. При монастыре были устроены богадельня, сиротский приют и епархиальное женское училище, первоначально для 30-ти дево-чек-сирот из духовного звания. Свидетельством пастырской ревности архиеп. Василия служит присоединение к Православию 5000 раскольников с 6 наставниками, для них были устроены еди-новерческие храмы. Можно сказать, что это был довольно крупный успех, т.к., по слову преосвя-щенного, обращаться с раскольниками нередко бывало опасно для жизни, однако, сумев привлечь на сторону Православия наставников, он расположил к воссоединению и остальных . Во время польского мятежа в 1863 г. архиеп. Василий (Лужинский) старался поддерживать патриотические настроения среди населения своей епархии. В частности, в губернском городе Витебске (где с 1840 г. находилась кафедра) преосвящ. Василий организовал торжественные похороны храброго русского солдата Гринченко, за что получил от военных властей глубокую признательность, а от мятежников подвергся покушению, когда во время одной из прогулок возле Витебска в него стреляли из револьвера. Архиеп. Василий в благодарность за понесенные труды по воссоедине-нию униатов и благоустройству Полоцкой епархии имел несколько императорских наград. В 1866 г. он был освобожден от управления своей епархией и назначен членом Святейшего Синода. Скончался архиеп. Василий (Лужинский) в Петербурге 26 января 1879 года. Он был погребен в имении своем в селе Любашкове (Витебской губ.) при церкви, местонахождение которой в на-стоящее время неизвестно.
Судьба преосвящ. Василия представляется весьма характерной для многих униатских духов-ных, перешедших в Православие в 1839 г.. Осознание того, что отделение от Православной Церк-ви произошло для униатов "не столько духом, сколько внешней зависимостью и неблагоприят-ными событиями," как сказано в соборном акте , побудило их искать воссоединения как возвра-щения в дом родной. "По истине, сколь прежде болезненно было, что от веков соединенные с на-ми единством рода, отечества, языка, веры, богослужения, священноначалия, горестным оттор-жением подверглись многим затруднениям и бедствиям и опасности совершенного духовного от-чуждения: столь ныне вожделенно скрепление вновь древнего прерванного союза и восстановле-ния совершенного единства," — говорилось в ответном акте Святейшего Синода . То, что по-давляющее большинство униатских пастырей дало свои подписки на согласие воссоединиться и само дело воссоединения произошло со значительным спокойствием, говорит об осознанном вы-боре Православия, который произошел у лучшей части духовенства в связи с глубоким кризисом униатской церкви, в особенности усилившимся после Замойского собора 1720 года. Именно ла-тинизация унии, т.е. превращение самого восточного обряда в учение и обряд латинские, пропи-танные духом польского фанатизма, подтолкнула таких пастырей как митр. Иосиф (Семашко) и архиеп. Василий (Лужинский) к воссоединению с Православной Церковью. И такое стремление появилось не в николаевскую эпоху, а начало вынашиваться гораздо ранее, о чем свидетельству-ют многочисленные воссоединения конца XVIII в., и деятельность таких епископов, как Лисов-ский и Красовский. Мы должны без всякого смущения благодарить Бога и радоваться, что на бе-лорусской земле были такие искренние и твердые духом архипастыри, как преосвящ. Василий (Лужинский).
Литература:
1. Записки Василия (Лужинского), архиеп. Полоцкого. Казань. 1885. С. 15. (далее - Зап. В. Л.). Белоруссия здесь - Витебская и Могилевская губернии.
2. Даты даются по старому стилю.
3. Зап. В. Л., С. 18
4. формула Аугсбургского мира 1555 г. между католиками и протестантами в Германии.
5. Канфесii на Беларусi. Мн., 1998.
6. "Известно, что на протяжении XIX века и также XX века грекокатоликов несколько раз насильственно присоединяли к Православию" Ги Бедуелл. История Церкви. М., 1996. С. 209. Критические замечания о польских историках унии см. в кн.: прот. Г. Шавельский. Последнее воссоединение с Православной Церковью униатов белорусской епархии. СПб., 1910. Введение.
7. прот. Г. Шавельский. Указ. Соч. С.Х введения.
8. Зап. В. Л., С. 17, примеч.
9. Год рождения восстановлен прот. Г. Шавельским на основании архивных документов, а относительно дня рождения известно, что владыка носил имя в честь св. Василия Парийского, память которого празднуется Церковью 12 апреля, следовательно и день его рождения был недалеко от этого числа (Указ. Соч. С. 44).
10. Зап. В. Л., С. 26
11. прот. Г. Шавельский. Указ. Соч. С. 51-52, примеч.
12. Зап. В. Л., С. 47
13. "Commentatio inauguralis exegetico critica de origine Evangelium Mattaei Marci et Lucae". Прот. Г. Шавельский. Указ. Соч. С. 54
14. РГИА, фонд 1267, опись 1, дело 23, лист 3, 3 оборот, 6
15. Зап. В. Л., С. 15-17
16. Там же. С. 125
17. Вот приблизительный текст подписки, который приводит преосвящ. Василий в своих "Записках": "Я, нижеподписавшийся, даю сию собственноручную подписку в том, что я готов присоединиться к Православной Восточно-Кафолической Церкви при общем воссоединении духовенства греко-униатского, но с тем, чтобы мне предоставлено было полное право: а) брить бороду и стричь на голове волосы по обычаю нашему, б) носить униатскую священническую одежду и в) оставаться на занимаемом мною ныне священническом месте, разве бы я заслужил пороками смещения с оного или пожелал бы сам перемещения. На этих условиях сия подписка становится обязательной для меня". Условия первое и второе включены в подписку потому, что борода и ряса были у униатов в большом презрении и православных священников вообще называли "жидом смердячим", "кацапом бородатым и пугалом". Там же, С. 88-89, примеч.
18. После ликвидации унии почти все они вернулись обратно в свою епархию. Некоторые приняли Православие, а остальные, как например, Игнатович, остались проживать на правах частых лиц.
19. Зап. В. Л., С. 167
20. Там же. С. 224-225
21. Там же. Приложение С. 283
22. Там же. С. 292-293
|
