|
ТЕОЛОГИЯ
Владимир Башкиров,
протоиерей, кандидат богословия
|
Крещение и рукоположение как призвание
к служению в приходе
Хочу с самого начала отметить, что подобная тема практически не разрабатывалась в православном богословии. Для православного сознания сразу же возникает целый ряд вопросов. Какова богословская интерпретация феномена "приход", как понимать личность христианина в составе прихода, какова ее функция, что сообщает ей таинство крещения для выполнения ее христианской миссии именно в приходе, какие конкретные формы принимает служение мирянина и клирика, в чем их отличие, и где точки соприкосновения?
В своей статье я исхожу из высказываний Святых Отцов и учителей Церкви эпохи семи Вселенских Соборов, т.е. времени относительного единства христианства, и мнения некоторых известных православных, богословов, потому что для данной темы исключительно важно услышать голос соборного разума Церкви.
Итак, что же такое приход? Сама проблематика прихода - общины становится, как известно, все более актуальной в христианском мире. Ее обсуждают на разных уровнях, а в структуре Всемирного Совета Церквей долгое время работала подъединица "Обновление и приходская жизнь". Наблюдатели полагают, что в ближайшем Будущем община превратится в узловой пункт жизни христианских церквей. С ее характером и жизнеспособностью связывают судьбы христианства в той или иной стране. Поэтому много говорят о необходимости создания богословия общины, о административных реформах, о пересмотре роли пасторов и мирян, демократизации взаимоотношений между ними и т.д.1
Но для православного экклезиологического мышления эти формы жизни прихода вторичны. Для него внешнее устроение прихода никогда не имело существенного значения. Он никогда не мыслился автономно, сам в себе. Это не просто собрание верующих во Христа, но коллектив. В нем всегда видели живую клетку благодатного организма Церкви. В православном приходе можно выделить как бы две доминанты: с одной стороны, храм, в котором природа Церкви как Тела Христова себя являет, и с другой стороны, собор человеческих личностей, обновленных во Христе.
"Слово церковь, - пишет в своей "Новой Скрижали" Архиепископ Вениамин (Краснопевков), - имеет два значения. Во-первых, церковь означает общество истинных христиан, рассеянных по всему земному кругу, и объемлет их, на каком бы месте и в какое бы время истинно верующие ни жили. Принимая в сем значении слово церковь, св. Герман, патриарх константинопольский, называет ее телом Христовым и Христовою невестою, которая очищена водою св. крещения, орошена честною кровью Искупителя, брачно одеяна и запечатлена миром Св. Духа <...> Во-вторых, церковь есть храм Божий <...> куда верующие собираются славословить Бога и молиться Ему"2.
После совершения чина освящения и помазания святым миром храм переживается как символическая ипостась Церкви, как литургическо-сакраментальный космос, как икона Небесного Иерусалима, нового неба и земли (Отар. 20:21,22)3.
"Святое миро, - поясняет святой Симеон Солунский, - начиная от священной трапезы, освящает и весь храм, так как и через принятие Плоти (т.е. Таинство Евхаристии - Вл.Б.) все наше естество освящено божественною благодатью, которую приняв, вслед затем св. апостолы по причастию передали и всему миру"4.
Невидимая природа Церкви обнаруживает себя в таинственно благодатной символике православного храма, богослужебном строе, святой Евхаристии.
Уже само разделение храма на алтарь, куда входят только посвященные, и собственно храм, куда входят все христиане, вводит нас в полноту жизни неба и земли, приобщает нас к созерцанию сокровенных тайн Домостроительства Пресвятой Троицы.
"Они (т.е. часть храма - алтарь и храм - Вл.Б.), - продолжает св. Симеон Солунский,- знаменуют Христа, Бога и вместе человека, первое, т.е. Божество Иисуса Христа невидимо, а второе - человечество видимо; второе, т.е. человека, состоящего из души и тела; третье, т.е. Таинство Троицы, Которая непостижима по существу, но познается по Своему промыслу и силам, и четвертое, т.е. видимый мир и невидимый: алтарь означает небо, а храм землю <...> И с другой целью храм разделяется на три части: на притвор, находящийся пред храмом, храм и алтарь; эти части знаменуют:
1 Троицу,
2 горния силы, разделяющиеся на три чина,
3 трехчастный образ храма означает то, что на небеси и что превыше небес; паперть означает землю, храм - небо, а святейший алтарь то, что превыше небес5.
...Внутрь алтаря входит иерарх, носящий образ Богочеловека Иисуса и силою Его священнодействующий, другие же священные лица, каждый по своему чину, знаменуют и апостолов и в особенности архангелов и ангелов <...> Иереи, начинающие божественные песни внутри алтаря, изображают собою первые, высшие к Богу чины; а диаконы, чтецы и песнопевцы, по порядку продолжающие Божественные псалмы и Священное Писание, образуют средний чин небесных сил; православный же народ, стоящий в храме и просящий у Бога милости, означает последний чин ангелов"6.
То же самое можно сказать и о почитании святых икон, выражающих невидимое и делающих сто реально присутствующим, видимым и действующим. Икона, крест - не просто изображения, направляющие наше воображение во время молитвы; они - вещественные знаки, в которых присутствует божественная энергия, соединенная с человеческим искусством. Точно так же святая вода, крестное знамение, слова Священного Писания, читаемые во время церковных служб, священные песнопения, богослужебные предметы, священнические облачения являются образами присутствия духовного мира7.
"Обрядовая символика, говорит видный современный православный богослов В.Н.Лосский, - есть нечто большее, нежели простое представление, обращенное к нашим чувствам и напоминающее нам о реальностях духовного порядка. Слово αναμνησις не означает просто воспоминание. Оно указывает скорее на посвящение в таинство, на раскрытие реальности, всегда в Церкви присутствующей. Именно в этом смысле св. Максим Исповедник и говорит о символике богослужения. Божественная Литургия представляется ему совокупностью спасительных промышлений Божественных. Вход знаменует первое пришествие Спасителя. Вхождение первосвященника в алтарь, к горнему месту - есть образ Вознесения. Вход сослужащих символизирует вхождение в Церковь язычников. Отпущение грехов - суд Божий, открывающий каждому особую о нем волю Божию. Священные песнопения выражают радость, охватывающую чистые сердца и возносящую их к Богу. Прошения о мире напоминают о мире созерцательной жизни, наступающей после страшной борьбы подвижничества. Чтение Евангелия, схождение первосвященника с горнего места, удаление из храма оглашенных и кающихся, закрытие церковных дверей символизируют действия Страшного суда: второе пришествие Господне, разделение на избранных и осужденных, исчезновение мира видимого. Затем Великий вход представляет собой откровение мира невидимого: лобзание мира - соединение всех душ в Боге, совершающееся постепенно. Исповедание веры есть великое благодарение избранных: "Свят, свят, свят" - возношение душ к ликам ангельским, которые в неподвижности движения окрест Бога славословят и воспевают Троицу. "Отче наш" есть наше сыновство во Христе, а конечное песнопение "Един свят, един Господь Иисус Христос" вызывает в нас мысль о последнем входе в бездну единения с Богом"8.
Так в храме созидается литургическо-сакраментальный космос, та среда, в которой происходит соединение человеческой личности с Богом. Но что такое личность, как мыслит ее Церковь, и каково ее призвание в Церкви?
И античная и современная философская мысль знала и знает только индивидуум, как результат атомизации природы. Каждый из индивидуумов обладает своим "осколком" природы, и эта бесконечно раздробленная природа остается всегда одной и той же без подлинного различия9.
"Современная научная и философская мысль, - пишет профессор В.В.Зеньковский, - много и подробно занимается изучением загадочного феномена по имени человек, однако вся обширная литература, которая в великом множестве содержит частички правды о человеке, не может сравниться с концепцией человека, явленной в христианском откровении"10.
Тайна человеческой личности открывается в свете учения Церкви о Святой Троице, где каждая ипостась содержит Божественную природу во всей ее полноте. Каждое Лицо без смешения всецело причастно двум другим: природа тем более едина, чем более различны Лица, ибо ничто от общей природы от них не ускользает.
"Когда смотрим на Божество, на первую причину, на единодержавие, на единство и тождество Божества и, так сказать, на движение и хотение, на тождество сущности, силы, действия и господства, - тогда воображаем себе одно. Когда же смотрим на то, в чем Божество, или, чтобы сказать точнее, что есть Божество, и на то, что оттуда - из первой причины существует вечно, равнославно и нераздельно, то есть на ипостаси Сына и Духа, то будет три, Коим покланяемся"11.
И вот, подобно тому, как Лица Пресвятой Троицы - не части Существа Божественного, человеческая личность не часть существа человеческого, она сама все в себе содержит. Природа есть содержание личности, личность есть существование природы, более того, она есть свобода по отношению к природе, она заключает природу в себе12. "...В каждой из однородных личностей, - учит преп. Иоанн Дамаскин, - находится целостная сущность. Почему личности не различаются друг от друга по сущности, но по случайным принадлежностям, которые составляют отличительные свойства личности, а не естества. Ибо ипостась определяют как сущность, имеете со случайными особенностями, а также самостоятельное бытие; сущность же не имеет самостоятельного бытия, но усматривается в личностях"13.
Поэтому отношения между природой и личностью динамичны, хотя эта динамика и носит потенциальный характер, она зависит от воли личности. По мысли св. Максима Исповедника, природа хочет и действует, личность - выбирает; она принимает или отвергает то, что хочет природа14.
"Человек, - указывает св. Григорий Нисский, - освобожден от необходимости и не подчинен владычеству природы, но может свободно самоопределяться по своему усмотрению. Ибо добродетель независима и сама по себе госпожа"15.
"Он - личность, - продолжает эту мысль В.Н.Лосский, - которая не должна определяться своей природой, но сама может определять природу, уподобляя ее своему Божественному Первообразу"16.
В этих немногих словах содержится мысль о цели христианской жизни, эта цель - соединение с Богом. В этом - высшее призвание человеческой личности и весь смысл ее свободы, как образа Божия в человеке. Вот как прекрасно сказал об этой цели наш известный подвижник благочестия прошлого века преп. Серафим Саровский:
"Молитва, пост, бдение и всякие другие дела христианские, сколько ни хороши они сами по себе, однако не в их делании состоит цель нашей христианской жизни, хотя они и служат необходимыми средствами для достижения ее. Истинная же цель жизни нашей христианской состоит в стяжании Духа Святого Божьего. Заметьте <...> что не ради Христа делаемое, хотя и доброе, но мзды в жизни будущего века нам не представляет, да и в здешней жизни благодати Божьей тоже не дает. Вот почему Господь Иисус Христос сказал: "Всяк иже не собирает со Мною, той расточает". Доброе дело иначе нельзя назвать, как собиранием, ибо хотя оно и не ради Христа делается, однако же добро. Писание говорит: "Во всяком языце бояйся Бога и делаяй правду приятен ему есть" <...> Итак, Господь все Свои Божественные средства употребляет, чтобы доставить такому человеку возможность за свои добрые дела не лишиться награды в жизни пакибытия. Но для этого надо начать здесь правой верой в Господа нашего Иисуса Христа, Сына Божия, пришедшего в мир грешных спасти, и приобретением себе благодати Духа Святого, Вводящего в сердца наши Царствие Божие и Прокладывающего нам дорогу к приобретению блаженства жизни будущего века"17.
Таким образом, мы видим в едином действии соединения с Богом два аспекта: Личность Христа и Личность Святого Духа. Христос становится единым образом присвоения для общей природы человечества, которую Он возглавляет в Своей Ипостаси, ибо дело, совершенное Христом, относится к нашей природе, которая больше не отделена от Бога грехом.
"Новая природа, - говорит В.Н.Лосский, - обновленная тварь появляются в мире, новое тело, чистое от всякого касания греха, свободное от всякой внешней необходимости, отделенное от нашего беззакония, от всякой чуждой воли драгоценной Кровью Христовой. Это - Церковь, чистая и непорочная среда, в которой мы достигаем единения с Богом; это также и наша природа, как внедренная в Церковь, как часть Тела Христова, в Которое мы входим крещением"18.
Святой Дух сообщает каждой личности, созданной по образу Божию, возможность в общей природе осуществить уподобление.
"Мужчины, женщины, дети, - учит св. Максим Исповедник, - глубоко разделенные в отношении расы, народа, языка, образа жизни, труда, науки, звания, богатства <.. .> - всех их Церковь воссозидает в Духе. На них на всех она напечатлевает образ Божества. Все получают от нее единую природу, на которую не влияют многочисленные и глубокие различия, которыми люди отличаются друг от друга. Этим все возвышаются и соединяются образом истинно кафолически. В ней отнюдь никто не отделен от общего, все как бы растворяются друг в друге простой и нераздельной силой веры <...> Христос также всё во всех, Тот, Кто заключает в Себе все по своему могуществу, по своей бесконечной и премудрой благости, как средоточие, в котором сходятся радиусы для того, чтобы создания Единого Бога не оставались чуждыми или враждебными друг ко другу, как не имеющие никакого средоточия для выражения своей дружбы и миролюбия"19.
Такое понимание человеческих личностей в их единстве и различии, личностей устремленных к высшей цели своего призвания - соединению с Богом или обожению, - позволяет святоотеческому богомыслию видеть в каждой из них ипостась Церкви.
"...Итак, Церковь, - читаем мы в "Мистическом Богословии" В.Н.Лосского, - в собственном своем бытии как Невеста Христова представляет множество тварных ипостасей. Именно личность, или вернее, человеческие личности и суть ипостаси единой природы Церкви. Поэтому отцы в своих толкованиях на Песнь Песней видят в Невесте одновременно и Церковь и каждую личность, соединяющуюся с Богом. Но скажем с апостолом Павлом: "Тайна сия велика есть"20.
Все вышесказанное позволяет нам лучше понять, почему Православная Церковь, которая осознает себя как Единую, Соборную и Апостольскую21, знает, но преимуществу, только личность и к ней обращается, почему в ней такое важное; значение имеет литургическо-сакрамснтальная жизнь, почему она никогда не проявляла интереса к созданию конституционных экклезиологических структур, какими бы актуальными они не казались, почему на всех уровнях - и как маленький приход, и как поместная Церковь, и как Церковь Вселенская - она видит себя как собор человеческих личностей. Полнота целого - не сумма его частей, здесь каждая часть обладает той же полнотой, что и целое22. Это -собор, не сводимый к массе людей, группе или коллективу, ибо личность каждого христианина сама по себе полнота, пусть даже и данная в потенции. Но эту полноту, это соединение с Телом Христа личность приобретает в Таинствах Крещения и Миропомазания.
Проблематика Таинства Крещения, его понимание, практика в православной и лютеранской традициях подробно изучались на богословских собеседованиях между Русской Православной Церковью и Евангельской Церковью Германии "Арнольдсхайн - 4" в 1969 г. Позволю себе напомнить важнейшие из тезисов этого собеседования:
1. Христианское Крещение, так как оно практикуется в обеих Церквях, является богодарованным Таинством.
2. Крещение усвояет крещаемого распятому и воскресшему Христу как Господу. Оно поставляет крещаемого в Новый Завет с Богом (Иер. 31). Бог принимает крещаемого как свое чадо (усыновляет крещаемого). Одновременно крещаемый воцерковляется, т.е. становится членом Тела Христова - Церкви. Через Крещение Бог избавляет человека от греха, власти лукавого и вечной смерти, он становится новой тварью (2 Кор. 5:17).
3. Крещение совершается только один раз.
4. Крещение открывает крещаемому путь ко спасению, которое даровано человечеству Христом23.
Открытыми остались тогда, как известно, вопросы:
а) Апостольской преемственности и его важности для действенности Таинства Крещения.
б) Когда поместная церковь является истинной церковью, и какими критериями следует при этом руководствоваться24.
Однако в Православии Крещение непосредственно связано с Таинством Миропомазания, одно следует непосредственно за другим, и вот на этом как бы двуедином действии Божественной благодати и хотелось бы остановиться несколько подробнее.
"Святый Дух, - констатирует учение об этих Таинствах В.Н.Лосский, - действует в обоих Таинствах: Он воссозидает нашу природу, очищая ее и соединяя с Телом Христа, Он также сообщает человеческой личности Божественность - общую энергию Пресвятой Троицы, т.е. благодать. Тесная связь между двумя этими Таинствами - Крещением и Миропомазанием - стала причиной того, что нетварный и обожающий дар, подаваемый членам Церкви Сошествием Святого Духа часто называется "благодатью крещения"25.
Таинство Миропомазания переживается как личная Пятидесятница в жизни каждого христианина26. Помазание св. миром соответствует личностному сошествию Святого Духа, для каждой личности особому и неповторимому, действие св. мира уподобляется очистительному действию огненных языков.
"Является же в виде языков по сродству со Словом; и в виде огненных языков или по причине очищения... или по существу Своему: ибо Бог наш огнь и огнь, поядаяй (Евр. 12:29) нечестие, - пишет св. Григорий Богослов о сошествии Святого Духа в св. Пятидесятнице, которое продолжается в личностях, - является в виде разделенных языков по причине разных дарований: в виде языков седших, в означение Царского достоинства и возвышения от земли тех, которые примут Духа"27.
"...Сей заклинательный елей, - поучает св. Кирилл Иерусалимский, - призыванием Бога и молитвою приобретает такую силу, что не только сожигая изглаждает следы греха, но и изгоняет все невидимые силы лукавого"28.
Замечательно сказал о благодати Пятидесятницы преп. Серафим Саровский: "И вот эту-то самую огнедохновенную благодать Духа Святого, когда она подается нам всем верным Христовым в таинстве святого крещения, священно-запечатлевают миропомазанием в главнейших указанных св. Церковью местах нашей плоти, как вековечной хранительницы этой благодати. Говорится: "Печать Дара Святого Духа" <...> Что же может быть выше всего на свете и что драгоценнее даров Духа Святого, ниспосылаемых нам свыше в таинстве крещения, ибо крещенская эта благодать столь велика и столь необходима, столь живоносна для человека, что даже и от человека еретика не отъемлется до самой его смерти, т.е. до срока, обозначенного свыше по промыслу Божию, для пожизненной пробы человека на земле - на что, де, он будет годен и что, де, он в этот Богом дарованный ему срок при посредстве свыше дарованной ему силы благодати сможет совершить"29.
Таким образом, в Таинстве Крещения и Миропомазания человеческая личность получает всю полноту Божественной благодати, которая по учению Православной Церкви означает все богатство Божественной природы, сообщающей себя людям. Она - Божество, действующее вне Своей сущности и Себя отдающее: Божественная природа, Которой мы приобщаемся в ее энергиях30.
Из сознания этой полноты причастности Божественному естеству (2 Петр. 1:4) вытекает православное учение о всеобщем священстве членов Церкви.
"Миропомазание <...> означает всеобщее рукоположение, - пишет о. Сергий Булгаков, - которое в первенствующей Церкви и совершалось над крещеными самими апостолами, хотя и не в иерархический сан, но в священное звание мирян. Оно открывает доступ к благодатной жизни Церкви через участие во всех церковных таинствах"31.
Некоторые православные богословы особенно подчеркивают этот деятельный аспект Таинства Крещения и Миропомазания. Для них - оно динамично и уже само в себе предполагает призвание к служению в Церкви.
"...Христиане призываются к служению в Церкви, как цари и священники, - утверждает прот. Николай Афанасьев, - каждый в отдельности, ибо никто не может приступить к крещению, не будучи призван Самим Богом. Каждый член Церкви призван Богом, Им поставлен, как член Церкви, через сообщение даров Св. Духа, а следовательно призван к жизни, к действованию, к деланию, к служению в Церкви. В Церкви служители Нового Завета - все христиане: "Он дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа, потому что буква убивает, а дух животворит... Всеобщее священство членов Церкви есть их всеобщее служение в Церкви... Весь народ Божий есть клир в широком смысле, а следовательно, каждый лаик, как член народа Божия, есть в то же самое время и клирик"32.
Из этого "клира в широком смысле", из этого священного звания мирян призываются лица к служению в священном сане. В одной из молитв своей Литургии св. Василии Великий с несравненной силой представил образ этого призвания: "Сего ради, Владыко Пресвятый, и мы грешнии и недостойнии раби Твои, сподобльшиися служити святому Твоему жертвеннику, не ради правд наших, не бо сотворихом что благо на земли, но ради милости Твоея и щедрот Твоих, яже излиял еси богатно на ны, дерзающе приближемся святому Твоему жертвеннику"33.
Мы видим, что избрание это происходит исключительно по неизреченной любви Божией, дерзающий священнодействовать не изымается из реальности Церкви, о которой прекрасно сказал преп. Ефрем Сирин: "Вся Церковь есть Церковь кающихся <...>, вся Церковь есть Церковь погибающих"34.
Православие называет это служение священством, а сообщается оно через рукоположение.
Рукоположение
Тема священства или рукоположения изучалась на третьем богословском собеседовании между РПЦ и евангелическо-лютеранской Церковью Финляндии в 1974 г. В тезисах, в частности, отмечается:
1. Члены Церкви, основанной Иисусом Христом, действием
Духа Святого, обладают всеобщим священством, о котором ясно
свидетельствует Слово Божие (1 Петр. 2:5-9). Это
богоустановленное священство сохраняется в Церкви действием
Духа Святого. 2. Всеобщее священство обнаруживает себя в отношении к
Богу (Рим. 8:14-16), в молитве, в добродетельной жизни, в отдаче
себя "в жертву живую, святую, благоугодную Богу" (Рим. 12:1), в
принятии святых таинств Церкви. 3. Рукоположение и всеобщее священство - взаимосвязаны
и образуют пневматологаческую полноту Церкви, как Тела Христова,
которое состоит из многих членов с различным служением (Рим. 12:
4-8; Кор. 12: 4-31). 4. Деятельность иерархии включает в себя: благовестие, проповедь
и учительство, совершение таинств, душепопечение. 5. Священство действительно тогда, когда оно признано
Церковью и принято через посвящение. Посвящение со времен
апостолов совершается как преемственное рукоположение с
призыванием Святого Духа. 6. Возведение в ту или иную степень через рукоположение
неповторимо и происходит один только раз35.
В этих тезисах хорошо подмечены смысл и функциональные особенности священнослужения, но и на этих собеседованиях, и па других богословских экуменических встречах открытым остался и остается вопрос об апостольской преемственности как непременном условии харизматической достоверности рукоположения в той или иной церкви. Между тем, для Православия преемство и непрерывность Апостольского служения с древнейших времен является одним из главнейших признаков нашего пребывания в союзе со Христом и апостолами, признаком истинной апостольской и Православной Церкви. Уже у Тертуллиана мы читаем: "Если бы секты осмелились утверждать, что они современны Апостолам, дабы показать происхождение свое от них: то мы попросим их обозначить нам начало их церквей, порядок и преемство их епископов, восходя от самых Апостолов или до одного из Апостольских мужей, державшихся до конца Апостольского общения. Так, а не иначе Церкви доказывают, что они истинно Апостольские...Истина может находится только у тех, кои с точностью последуют правилу веры, преданному Церкви Апостолами, Апостолам от Иисуса Христа, Иисусу Христу - Богом"36.
"Отступившие от Церкви, - учит св. Василии Великий, - уже не имели на себе благодати Святого Духа. Ибо оскудело преподаяние благодати, потому что пресеклось законное преемство. Ибо первые отступившие получили посвящение от Отцев, и через возложение рук имели дарование духовное. Но отторженные, сделались мирянами, не имели власти ни крестити, ни рукополагати, и не могли преподати другим благодать Святого Духа, от которой сами отпали"37.
Уже из этих двух высказываний мы видим строгую взаимозависимость апостольского преемства и Церкви.
"Силу этого преемства, - говорит о. Сергии Булгаков, - нельзя понимать в магическом смысле. И священство имеет силу только в единении с Церковью и, притом, в Церкви, а не над Церковью и не в отрыве от нее, где оно свою действительность утрачивает"38.
"Благодать Святого Духа, - продолжает он, - сообщаемая Церкви, не есть субъективное вдохновение того или иного лица, которое может быть или не может быть, но есть объективный факт жизни Церкви, есть всегда, и непрерывно, и неотъемлемо действующая сила всемирной Пятидесятницы. Огненные языки ее, сошедшие на апостолов, пребывают в мире и всегда преподаются преемственно от апостолов, их принявших. Апостольский лик явился иерархическим приятелищем и посредством для передачи сионских языков, этих благодатных даров Церкви, и для этой цели необходимо и неустранимо после смерти апостолов их преемство в харизматиках, определенным, для всех бесспорным, и не случайным путем, т.е. чрез правильное преемство иерархии"39.
Этот талантливый богослов со свойственной ему глубиной мысли представил в немногих словах высшее предназначение апостольского преемства и священнослужения в Церкви - быть вневременной носительницей св. Пятидесятницы в Церкви, сообщать благодатные дары св. Пятидесятницы во всей их полноте каждой воцерковленной человеческой личности в каждое конкретное время. Но в этом и высшее призвание православного священнослужителя в сане иерея, ибо через него приходской храм становится сионской горницей, в которую преизобильно изливаются огненные дары Святого Духа, вырастает до размеров литургическо-сакраментального космоса, где каждая человеческая личность и весь собор человеческих личностей - приход, переживает свою личную сакраментальную Пятидесятницу.
"Необычайное чудо, неизреченная сила. Страшная тайна - таинство священства, - в священном восторге восклицает преп. Ефрем Сирин, - <...> Не перестану, братие, прославлять вам достоинство сего сана, которое сынам Адама даровала Троица. Им спасен мир и просвещена тварь <...> Им отъято от земли беззаконие, им водворяется на земле целомудрие; через него приведен в бездействие падший дьявол <...> Через него упразднена держава смерти, ад утратил свою силу, клятва Адамова разрешена, небесный чертог уготован. Им человеческая природа возводится на степень бесплотных <...> без достоуважаемого священства не дается смертным отпущения грехов <...> Священство с полным дерзновением воспаряет от земли на небо до созерцания самого Невидимого, и припадши молится Владыке о рабах... испрашивая у благосердаго Царя прощения, помилования и милости, чтобы снизошел Утешитель Дух и освятил дары, предлагаемые на земле <...> Самая высокая и страшная Мышца снисшедши с неба, через возложение рук даровала нам Духа Своего, как огонь, снисшедшего на Апостолов. О, неизреченная сила, благоволившая вселяться в нас через возложение рук святых иереев"40.
Как же осуществляет священник такое высокое призвание и служение в условиях обычного православного прихода?
В его деятельности можно выделить три основных аспекта:
1. Священнодействие и тайнодействие41.
2. Пастырство.
3. Учительство.
"Священнодействие и тайнодействие, - размышляет о. Сергий Булгаков, - составляют нарочитое и преимущественное служение священства, и, прежде всего совершение таинства Тела и Крови Христовых. Приближение к алтарю есть вхождение в сферу огня, который попаляет непосвященных; как некогда Озу - прикосновение к ковчегу Завета. Священнодействующий, для того, чтобы войти в святилище, должен облечься в священные одежды, чтобы быть через это изъятым от мира43. И как священные предметы, напр. сосуды, уже не могут быть взяты для обычного употребления, так и совершители таинства чрез посвящение выделяются из числа людей <...> Священники становятся святы Богу. Эта святость не есть их личная святость <...> Это есть святость Церкви, которая через них святит Духом Святым чад своих, это есть святость Христа, в Которого они облекаются, не только наравне со всеми христианами в крещении, но и сугубо в посвящении. Только это посвящение позволяет преодолевать тот страх и трепет, который охватывает человека при приближении к святыне, - без него невозможно само это приближение"44.
Священнодействие и тайнодействие включают в себя:
- совершение таинств;
- освящение быта прихожан.
О Крещении, Миропомазании, Рукоположении мы уже говорили. Кратко остановимся на остальных Таинствах: Покаянии, Евхаристии, Браке, Елеосвящении.
"Семь таинств, - говорит о. Сергий Булгаков, - в своей совокупности освящают жизнь человека, как личного, так и родового существа, и обеспечивают ей благодатную полноту. В частности каждому из таинств присуща своя особая сила"45. "Человек, - учит преп. Иоанн Дамаскин, - ...получил покаяние ради немощи тела"46.
А преп. Симеон Солунский так продолжает эту мысль: "Покаянием совершается исправление наше от грехов, вновь нами содеваемых. И поелику после крещения нет другого способа быть воззванным к спасению, по благодати и дару, кроме подвигов и трудов, обращения и слез, кроме исповедания грехов и удаления от зла, то и дарован нам это великий дар <...> Покаяние есть главизна спасения всех верных, согрешающих после крещения - есть второе крещение, совершаемое посредством смиренного исповедания с посильным сокрушение и слезами <...> Намерение и цель покаяния есть та, чтобы преподать совершение душам, исправить нравы, наставить на путь добродетели, утвердить стоящих, восстановить падших, возвратить удалившихся, поддержать колеблющихся, и всем даровать пользу и спасение"47.
А вот как замечательно он же, ссылаясь на св. Дионисия Ареопагита, сказал о св. Евхаристии: "Так рассуждали апостольские и божественные мужи о священной Литургии, которую равноапостольный Дионисий называет евхаристией и общением (причащением): Причащение есть соединение Бога с нами, обожение нас, освящение, полнота благодати, осияние, отгнание всего противного, подаяние всякого блага <...> сорастворение и общение с Богом, таинство таинств, освящение святых, жертва жертв, жрец и жертва. Ибо жертву эту соделал и предал нам един жрец Слово, и Сам Он здесь есть та жертва, которую преподал нам, да пребывает с нами всегда"48.
"Ты, Господи, - восклицает в священном трепете великий православный мистик преп. Симеон Новый Богослов, - даровал мне, чтобы эта тленная храмина - моя человеческая плоть - соединилась бы с Твоей Пресвятой Плотью, и чтобы моя кровь смешалась бы с твоей; и отныне я член Твоего Тела, прозрачный и светящийся <...> Я восхищен вне себя, я вижу себя таковым - о чудо, - каковым я стал. Одновременно боясь и стыдясь себя, я покланяюсь Тебе и страшусь Тебя, и не знаю, куда мне девать и для чего употребить мне эти новые члены. Страшные и обоженные"49.
Таинство Брака восстанавливает искаженную грехопадением духовную целостность мужской и женской природ по образу союза Христа с Его Церковью (Еф. 5: 22-33)50.
"...Не слышишь ли, - поучает св. Иоанн Златоуст, - слов Павла, что Брак есть таинство, - есть образ той любви, которую Христос показал к Церкви. Не будем же срамить самих себя, не будем нарушать досточтимости брака"51.
"Как описать, - говорит Тертуллиан, - счастье Брака, одобряемого Церковью, освящаемого ее молитвами, запечатлеваемого Ангелами на небесах, благословляемого Богом Отцом"52.
"В браке, который совершается во Христе и в Церкви, - пишет о. Сергий Булгаков, - полагается основание малой домашней церкви, которой является семьи"53.
Таинство Елеосвящения подаст исцеление страждущему через призывание божественной благодати54.
"Святой елей, - поясняет преп. Симеон Солунский, - предан нам, как священное таинство и образ божественной милости, подаваемый во избавление и освящение от греха приемлющим его; посему это таинство подает разрешение от грехов, восстанавливает от болезней и совершает освящения. Все это предал нам Иисус Христос Бог наш, чрез Него - божественные Его ученики и апостолы (Мк. 6:13, Иак. 5:14-15)55.
Освящение быта делает священным весь круг повседневной жизни "малой домашней церкви, которой является семья" (см. выше) и каждой христианской личности в отдельности, т.е. сам быт становится работанием Богу, Который через видимые знаки обрядов и молитвословий сообщает этому быту Свое присутствие. В лице священнослужителей Церковь сопровождает своих чад от их рождения до смерти. Таких обрядов и молитвословий по разным частным случаям православный требник приводит 94, причем все они активно используются в практике прихода, прочно с древних времен вошли в образ жизни православных христиан, употребление тех или иных из них зависит от географического положения прихода и его специфики.
Ну а если священник оказывается не на высоте своего призвания, недостойным и нерадивым, имеют ли совершаемые им таинства и священнодействия силу? Святоотеческая письменность отвечает на этот вопрос утвердительно. "Случается, - говорит св. Иоанн Златоуст, - <...> что миряне живут благочестиво, а священники порочно; и если бы благодать всегда искала достойных, то не было бы ни крещении, ни совершения Тела Христова, ни приношений. Но теперь Бог действует и через недостойных, и благодать крещения нисколько не терпит вреда от жизни священника; иначе и приемлющий терпел бы вред <...> Хотя это бывает редко, однако бывает. Говорю это для того, чтобы кто-нибудь из предстоящих не соблазнялся касательно совершаемых им таинств. Человек ничего не привносит в них от себя, но все - дело силы Божьей; Бог действует на вас в таинствах"56.
В личном же плане такой священник несет несравненное наказание от Бога "...Впрочем, - говорит он же в другом месте, - от таких чудес они никакой не получили для себя пользы, а только навлекли на себя еще большее наказание"57.
Со священнослужением и тайнодействием теснейшим образом связано пастырское попечение. "Пастырское делание, - пишет известный православный богослов архимандрит Киприан, - спасение, есть делание внутреннего созидания Царства Божия в человеке. Это созидание Царства Христова, новой твари о Христе есть, конечно, в тоже время и борьба с царством зла, с силами зла в нас <...> Добро, к которому зовет пастырь, есть только свободное добро. Принудительное добро не есть уже и добро"58.
"Пастыри, - как бы продолжает эту мысль о. Сергий Булгаков, - получают особый дар сострадательной любви, - чужие горести и падения они делают как бы своими собственными. Они пекутся о душах, воздействуя на них как мерами протеста и прощения, так и мерами строгости и карательной дисциплины". Он же называет пастырство служением попечительной любви59.
Но такое служение требует от пастыря огромного внутреннего напряжения и аскезы. От его нравственного состояния зависит духовный уровень его паствы. "Мы, пастыри, - призывает известный русский подвижник конца прошлого - начала нынешнего века прот. Иоанн Ильич Сергиев, - должны помнить, что если мы светлы душой, стоим твердо в вере и благочестии, то паства наша бывает тверже, светлее и чище жизнью; если глава светла, светлы и члены, а если мы потемнели душой от страстей многоразличных, темнее будет и тело Церкви, паства наша, потому что тесная связь находится между главой и членами, между пастырем и пасомыми <... > Крепко ты стоишь в духовных доблестях - и они тверды, стоишь на молитве и усердно молишься за них, и они это чувствуют; укрепляешься духовно ты, укрепляются и они; расслабеваешь ты, расслабеют и они"60.
"Священники, - предупреждает о. Иоанн, - не должны быть мягкими до потворства грехам и страстям <...> Где дело касается искоренения страстей и дурных привычек, - они должны действовать смело и настойчиво, не боясь злобы других и совершенно презирая ее, хотя и в этом случае действия их должны носить характер кротости и любви и искреннего желания исправить ближнего"61.
"В состав пастырского служения, - говорит о. Сергий Булгаков, - входит и церковное учительство <...> Не только чтение, но и проповедание Слова Божия, прямое учительство, входит в состав священнослужения. И не только существует фактическая нераздельность священнослужения и проповедания, но и харизматически дар тайнодействия облекает своего носителя также и силою учительства. Слово пастыря, независимо даже от своей большей или меньшей значимости, получает вес от места произнесения, входя в состав богослужения. И в этом церковном учительстве пастырь не может быть заменен или вытеснен (это право ограждается 64-м правилом VI Вселенского Собора) <...> Но учительство, конечно, не исчерпывается церковной проповедью, а распространяется и за пределы храма. Из него возникает право и обязанность иерархии блюсти переданное Церковью учение в неповрежденности, ограждая его от искажения и возвещая верующим норму церковного учения"62.
Таковы основные черты служения священника, вытекающие из его призвания и харизмы. Но в личном плане он должен вести
такую же духовную жизнь, к какой призван каждый православный христианин, как "рукоположенный в священное звание мирян", ибо
"различение клириков и лаиков является не онтологическим, но функциональным, связанным с жизнью самого Тела"63.
Так в личности священника смыкается Таинство священства и всеобщее священство членов Церкви.
В широком же смысле каждый христианин называется священником:
а) "...он является священнослужителем в храме своей души", по выражению отца Сергия Булгакова, который повторяет здесь мысль св. Иоанна Златоуста64;
б) как совершитель дел христианского милосердия.
На каждом из этих аспектов хотелось бы немного остановиться.
Как "священнослужитель в храме своей души", христианин совершает путь духовной жизни. Ее краткое описание мы заимствуем со значительными сокращениями из замечательной работы В.Н.Лосского "Очерк мистического богословия Восточной Церкви".
"Обожение твари осуществится во всей полноте в будущем веке, после воскресения мертвых. Однако уже здесь на земле, это обожающее соединение должно все более и более осуществляться, преобразовывая искаженную и тленную природу, предуготовляя ее к вечной жизни. Если Бог дал нам в Церкви все объективные условия, все средства для достижения этой цели, то нам, со своей стороны, нужно создать необходимые субъективные условия, потому что соединение осуществляется в "синергии", в соработничестве человека с Богом. Субъективная сторона соединения человека с Богом и является путем соединения человека с Богом, т.е. самой христианской жизнью <... > Восточное предание всегда утверждало в синергии одновременность Божественной благодати и человеческой свободы. Так, Макарий Египетский говорит: "Воля человеческая есть как бы существенное условие. Если нет воли, Сам Бог ничего не делает, хотя и может по свободе Своей..."65
...Духовная жизнь начинается с обращения ~ со склонности воли, обращающейся к Богу и отказывающейся от мира <...> По учению Исаака Сирина, мир - это совокупность человеческих страстей. "Где страсти прекращают свое течение, там мир умер". Мир означает здесь рассеянность души, ее блуждение вне себя, ее измену собственной природе <...> Отказ от мира есть возвращение души в самое себя, сосредоточенность, восстановление всего духовного существа <...> Это обращение совершается свободно, как совершается и грех, который есть свободное разобщение с Богом <...> Таким образом, обращение есть постоянное усилие воли, направленной к Богу...
Св. Исаак Сирин различает три этапа на пути к единению с Богом: покаяние, очищение и совершенство, т.е. изменение воли, освобождение от страстей и стяжание совершенной любви, которая есть полнота благодати. Душа, не движимая покаянием, чужда благодати: это - остановка на пути к восхождению, "нечувствие окамененного сердца", признак духовной смерти <...> "Покаяние есть трепет души перед вратами рая".
Соединение с Богом не может осуществляться помимо молитвы <...> В молитве человек лично встречается с Богом, он знает Его и любит Его <...> В самом общем смысле всякое предстояние человека пред Лицем Божиим есть молитва. Но нужно, чтобы это предстояние стало состоянием сознательным и постоянным, молитва должна стать непрестанной, непрерывной, как дыхание, как биение сердца <...> Плод молитвы есть божественная любовь, которая ни что иное, как благодать, стяжанная нашим внутренним человеком. Ибо любовь, говорит Диадох, не только движение души, но также и нетварный дар, божественная сила, непрестанно воспламеняющая душу и соединяющая ее с Богом действием Святого Духа <...> Любовь к ближнему - признак приобретения истинной любви к Богу. По слову ст. Исаака Сирина, "достигших совершенства признак таков: если десятикратно в день преданы будут на сожжение за любовь к людям, не удовлетворяется сим. Эта совершенная любовь соделывает подобным Христу..." Именно в этом смысле св. Иоанн Златоуст называет христианина священником Христа.
"Помысли, - учит он, - что ты сам делаешься священником Христа, когда руками своими подаешь не Тело, не Хлеб, не Кровь, но чашу холодной воды. Он облек тебя одеждой спасения, и облек Сам, и ты сделай то же, хотя чрез раба. Он прославил тебя на небесах; а ты по крайней мере защити Его от страха, наготы и бесславия. Он удостоил тебя сожительства с ангелами; а ты прими Его только под кров свой, - по крайней мере, дай ему приют как бы рабу своему. Я не пренебрегаю приютом этим, - говорит Христос, - хотя Я сам отверз для тебя целое небо. Я освободил тебя от тягчайшего плена, но не требую того же от тебя и не говорю: освободи Меня; для Моего утешения довольно, если только обратишь на Меня внимание, когда Я нахожусь в узах. Я воскресил тебя из мертвых, - и не требую, чтобы и ты сделал то же; но говорю: посети Меня во время моей болезни"66.
Мы видим, как тесно в жизни христианина переплетаются созерцательное и деятельное начало, сакраментальная жизнь, аскеза и служение ближнему. Совершая дела милосердия, христианин должен в каждом человеке видеть страждущего Христа, доброе дело только тогда и есть собственно доброе, когда делается Христа ради, во имя Христово. С другой стороны, аскетический подвиг христианина служит не только собственному спасению, но и спасению ближних по слову преп. Серафима Саровского: "Стяжи мир, и вокруг тебя спасутся тысячи"67.
Так в едином гармоническом порыве веры и дел христианин осуществляет свое высшее призвание - служение Богу и ближнему, и на том месте, где его поставил Господь, ибо Бог расположил члены, каждый в составе тела, как Ему было угодно (1 Кор. 12:18), становится носителем благодати христианского Всесвященства.
Таковы основные черты призвания и служения священника и мирянина в Православной Церкви, т.е. на приходе, ибо он - ипостась Церкви, как это открывается в святоотеческой письменности и работах известных православных богословов. Я намеренно не касался чисто практических моментов деятельности православного прихода: административной, организационной, отношений пастыря с прихожанами, прихожан между собой и с остальным населением той или иной местности, потому что сама тема обязывала меня представить богословские основы христианского призвания и служения.
1 См. брошюру ВСЦ Renewal and Congregational life. Report of Advisory group. Geneva, 1987. Berliner Sonntagsblatt vom 8. Marz 1987. № 10. S.I, 2.
2 Новая Скрижаль. СПб., 1908. C.9-10.
3 Юбилейный сборник "Московский Патриархат". М., 1978. С.68.
4 Новая Скрижаль. СПб., 1908. С.338.
5 Новая Скрижаль. СПб., 1908. С.14.
6 Там же. С.15.
7 См. Богословские труды. М., 1972. Сб. 8. С.99.
8 Там же. С.99-100.
9 Там же. С.139.
10 Zenkowsky В., Petzold H. Das Bild des Menschen im Lichte der orthodoxen Anthropologie. Marburg an der Lahn, 1969. S.8.
11 Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. СПб., 1913. С.174.
12 См. Богословские труды. М., 1972. Сб. 8. С.64, 66.
13 Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. СПб., 1913. С.250.
14 См. Богословские труды. М., 1972. Сб. 8. С.67.
15 Там же. С.64.
16 Там же. С.64.
17 Нилус С.А. Великое в малом. Сергиев Посад, 1911. С.179-180.
18 Богословские труды. М., 1972. Сб. 8. С.82.
19 Там же. С.87.
20 Там же. С.101.
21 Там же. С.14.
22 Там же. С.93
23 Stimme der Orthodoxie. 1980. Heft 8. S.31.
24 Там же. С.31.
25 Богословские труды. М., 1972. Сб. 8. С.90.
26 Булгаков С., протоиерей. Православие. Париж, 1985. С.248.
27 Григорий Богослов. Творения. Т.1. CПб., Б.г. С.583.
28 Кирилл Иерусалимский. Слова огласительные. СПб., Б.г. С.240.
29 Нилус С.Л. Великое в малом. Сергиев Посад, 1911. С.194.
30 Богословские труды. М., 1972. Сб. 8. С.86.
31 Булгаков С., протоиерей. Православие. Париж, 1985. С.248.
32 Афанасьев Н., протоиерей. Народ святой. Православная мысль. Париж, 1948. С.9.
33 Литургия св. Василия Великого // Служебник. М., 1984. С.208.
34 Богословские труды. М., 1972. Сб. 8. С.95.
35 Stimme der Orthodoxie. 1980. Heft 8. S.43-35.
36 Книга "Попечение Православной Церкви о спасении мира". Т.З. СПб.,1857.С.Э5-36.
37 Каноны или Книга Правил. Монреаль, 1974. С.237.
38 Булгаков С., протоиерей. Православие. Париж, 1985. С.105.
39 Там же. С.102.
40 Ефрем Сирин. Творения. Т.1, ч.2. СПб., Б.г. С.399.
41 Священнодействие определяется, как святейшее служение, получившее начало
от Самого Сына Божия и установленное дли освящения сынов человеческих.
Тайнодействие же есть такое служение, которое возводит наш ум к познанию
сокровенных тайн, т.е. хотя и скрывает под видом хлеба и вина Самого Христа:
но вместе с тем таинственно дает видеть Его.
42 Новая Скрижаль. С.141.
43 См. интересную статью об облачениях в книге "Попечение Православной Церкви о спасении мира" 1.3. С.51.
44 Булгаков С., протоиерей. Православие. Париж, 1985. С.121-122.
45 Там же. С. 246.
46 Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. СПб., 1913, С.189.
47 Новая Скрижаль. С.389-390.
48 Там же. С.140.
49 Богословские труды. М., 1972. Сб. 8. С.95.
50 Юбилейный сборник "Московский Патриархат". С.68.
51 Иоанн Златоуст. Творения. Т.4, ч.2. СПб., 1898. С.597.
52 Попечение Православной Церкви о спасении мира. С.130.
53 Булгаков С., протоиерей. Православие. Париж, 1985. С.250.
54 Юбилейный сборник "Московский Патриархат". С.68.
55 Новая Скрижаль. С.405.
56 Иоанн Златоуст. Творения. Т.4, ч,2. СПб., 1898. С.76.
57 Там же. С.278.
58 Киприан (Керн К.Э.), архимандрит. Православие пастырское служение,
Париж, 1957. С.26.
59 Булгаков С., протоиерей. Православие. Париж, 1985. С.122-123. 60
60 Иоанн Кронштадтский (Сергиев И.И.). Моя жизнь во Христе. Т.2. М., 1894. С.223.
61 Там же. С.377.
62 Булгаков С., протоиерей. Православие. Париж, 1985. С.124-125.
63 Афанасьев Н., протоиерей. Народ святой. Православная мысль. Париж, 1948.С.12.
64 Булгаков С., протоиерей. Православие. Париж, 1985. С.115.
65 Богословские труды. М., 1972. Сб. 8. С.102-112.
66 Иоанн Златоуст. Творения. Т.4, ч.2. СПб., 1898. С.479-480.
67 Настольная книга священнослужителя. Т.З. М., 1979. С.603.
Источник: Владимир Башкиров. Крещение и рукоположение как призвание к служению в приходе.// VIII Международные Кирилло-Мефодиевские чтения, посвященные
Дням славянской письменности и культуры: Материалы чтений (Минск,
23-26 мая 2002 г.). В 2 ч. Ч. 1, кн. 1 / Европейский гуманитарный
ун-т. Факультет теологии, Бел. гос. ун-т культуры; отв. ред. и сост. А. Ю. Бендин.–
Мн.: ООО "Ковчег", 2003. – 288 с. |
