Религиоведение в Беларуси в XXI веке: контекст социолога религии
Минск, 21 – 22 февраля 2009 года
История религиоведения в Европе открывает нам, как зародилось эта
область гуманитарного знания в XIX веке. Это был трансдисциплинарный
проект, осуществившийся благодаря общей деятельности
неинституционализированного как единое научное сообщество этнографов,
фольклористов, археологов, историков, путешественников, миссионеров,
теологов, философов. Общая предметная область – религиозные ритуалы и
обычаи, сакральные тесты и символы, религиозный язык и мифы –
сформировавшись к середине XIX века, дала развитие самостоятельной
науке. В ХХ веке религиоведение динамично развивается, создавая научную
матрицу с тесно взаимодействующими междисциплинарными связями:
социология религии, феноменология религии, история и психология религии.
Ситуация в ХХI веке чем-то напоминает период зарождения религиоведения
только на ином уровне – способом дальнейшего развития науки становится
сочетание трансдисциплинарного метода с – междисциплинарным. Однако в
этот раз выделяется не новая предметная область, а сужается и
концентрируется внимание на тех аспектах религиозной жизни, которые
ранее не входили в область изучения или просто не рассматривались в
качестве таковых, пересматриваются многие устоявшиеся проблемы,
например, феномен секуляризации. Предметная область религиоведения в
XXI веке формируется также благодаря появлению новых направлений в
самих гуманитарных исследованиях. Например, социология религии на
пересечении с такими направлениями как визуальные исследования, cultural
studies, гендерные исследования, пограничные исследования, гуманитарная
география предлагает религиоведению новые области для изучения.
Графически эти три периода – зарождение религиоведения,
внутридисциплинарная дифференциация и современный период (на примере
социологии религии) можно изобразить следующим образом:
Рис. 1: Динамика развития европейского религиоведения с акцентом на социологию
религии
Наблюдая за развитием религиоведения в Западной Европе на
протяжении полутора веков, можно сказать, что оно формируется,
подчиняясь всем правилам куновской «нормальной науки», т.е. такой
специфической области исследовательской деятельности, которая «прочно
опирается на одно или несколько прошлых научных достижений –
достижений, которые в течение некоторого времени признаются
определенным научным сообществом как основа для его дальнейшей
практической деятельности» [3: 10]. Согласно Куну «нормальная наука»
функционирует благодаря общепринятым примерам фактической практики
научных исследований. Такие примеры – парадигмы – включают «закон,
теорию, их практическое применение и необходимое оборудование».
Динамика и смена парадигм – свидетельство о жизненности науки, ее
институциализации и преемственности, существовании реальных научных
сообществ. Такое развитие происходит не только благодаря накоплению
материала, но и тщательному изучению того, что в науке еще не существует и
не накоплено в достаточной мере.
В Беларуси, если отталкиваться от приведенной выше схемы, такого
последовательного развития религиоведения не происходило. Сегодня в
отечественном религиоведении мы наблюдаем смешение периодов и стадий
развития данной дисциплины. То, что развивалось в европейской
религиоведческой традиции на протяжении нескольких столетий, в Беларуси
сосуществует и формируется в рамках последних десятилетий. В силу
особенностей истории развития религиоведения в Беларуси можно выделить
следующие, присущие ей черты в XXI веке:
- недостаточная институционализация науки;
- слабое развитие теории и методологии религиоведения;
- дисбаланс в динамике развития междисциплинарной матрицы
религиоведения;
- отсутствие периодических научных изданий религиоведческого
содержания, способствующего поддержанию дискурса;
- отсутствие профессиональных религиоведческих сообществ –
ассоциаций;
- отсутствие публичного религиоведческого дискурса;
- неоснащенность университетов современной религиоведческой
литературой;
- дисфункциональность системы университетского
религиоведческого образования (отсутствие в качестве обязательных таких
предметов как социология религии, феноменология религии).
- отсутствие религиоведческих предметов в программах
общеобразовательных средних школ.
В современной Беларуси развитие религиоведения как науки
осуществляется преимущественно в рамках истории религии, в то время как
другие подходы – социология религии, психология религии, феноменология
еще самостоятельно не заявили о себе. Можно назвать отдельных
исследователей, научные центры, но не самостоятельные школы и научные
традиции в этих областях в Беларуси. Более того, в новом образовательном
стандарте по религиоведению для студентов-историков социология религии
вовсе исключена из обязательной учебной программы. В какой контекст
попадает начинающий социальный исследователь феномена религии, кто
формирует его научную позицию?
Начиная с 60-х гг. ХХ века мы можем говорить о развитии социологии
религии в Беларуси как относительно самостоятельной научной области. В
основном в этот период появляются эмпирические исследования,
направленные на изучение динамики религиозности и ее влияния на
ценностные ориентации верующих [5: 8]. Если рассматривать в целом
контекст социологической теории и ее интерес к анализу религиозного
феномена, то можно обнаружить несколько основных подходов, в рамках
которых начинает формироваться социолог религии в Беларуси.
Классический подход берет свое начало в теории социологии,
основатели которой одновременно формировали и теорию социологии
религии. С середины ХIХ века О.Конт, Г.Спенсер, М.Вебер, Э.Дюркгейм, а
еще раньше французские просветители описывали религиозные институты и
группы в рамках макросоциологической теории. Феномену религии
преимущественно отводилось функциональное назначение – поддержание
социальной интеграции и порядка в обществе. К концу ХХ века предмет
социологии сильно изменился: наряду с уже ставшими традиционными
теориями функционализма, структурализма, экзистенциализма, марксизма
появились новые – постмодернистские, постструктуралистские,
постколониальные и др. На первый план вышла проблематика
индивидуального, локального, регионального, коммуникативного,
рассматриваемая в контексте социального. Такую тематику, как социология
смерти, социология одиночества, вопросы социальной этики и доверия,
презентации субъекта – не обошел ни один мэтр социологии ХХ века. Однако
и в этих теориях религиозные институты и религиозная сфера остается в
прежнем положении – выполняя функцию легитимации, интеграции,
структурирования опыта, а ее описание производится в терминах
«религиозного спроса», «религиозного капитала», «религиозного
предложения».
Указанный выше позитивистский подход лег в основу отечественной
методологии социологического анализа религиозного феномена, суть
которого может быть выражена в следующем: сфера религиозного становится
доступной для исследователя только через ее проявление в социальном
действии; сфера религиозного ограничивается тем, что респондент знает под
именем религии и как он себя с этой сферой соотносит. В качестве
иллюстрации данной методологии можно привести фразу Э.Дюркгейма:
«Священный характер, которым наделяется какой-то объект, не является чем-
то таким, что ему самому внутренне присуще: он им наделяется. Мир
религиозных вещей не образует особого аспекта эмпирически данной
природы; он надстроен над ним» [2: 470]. Очевидно, что в этом случае
«религиозное» оказывается детерминированным социальными отношениями;
является одной из форм таких отношений, причем социология изначально
ограничивает область исследования приемом «методологического атеизма».
В свою очередь, «методологический атеизм» (советский вариант западного
термина «методологический агностицизм») оказывается необходимым лишь в
контексте сохранения эмпирического метода исследования, принципиально
важного для науки Нового времени. На ежегодной конференции Европейской
Ассоциации религиоведения (EASR) в 2007 году в Бремене заключительная
речь профессора Губерта Зайверта (Германия) “Теория и идеология в
религиоведении” была посвящена именно данному вопросу. Зайверта
высказал мысль о том, что “методологический агностицизм”, предложенный
еще в середине ХIХ века Э. Дюркгеймом, необходимо сегодня заменить
«методологическим натурализмом», используя методологию М. Элиаде,
который позволяет каждой религии «говорить о себе» на своем собственном
языке в религиоведении. Такая методология во многом помогает избежать
неадекватного использования понятий, идеологизации и искажений
положений религиозной веры. Для социолога такая работа требует
пересмотра многих устоявшихся понятий и категорий.
Второй подход в социологическом осмыслении религиозного
феномена получил в советской науке название «религиозной социологии».
Сформировавшись к 60-м годам XX в., сегодня это направление наиболее
активно развивается на теологических факультетах университетов Западной
Европы. Данный подход отчасти перекликается с русской религиозной
философской мыслью конца ХIХ – начала ХХ вв., однако делает больший
акцент на сборе социологической информации. В учебном пособии по
социологии религии 2005 года российского ученого В.И. Гараджи
«религиозная социология» определяется как «необъективная, предвзятая,
выходящая за рамки не только социологического, но и научного дискурса
вообще» [1: 25]. Главным недостатком такого подхода, по мнению В.И.
Гараджи, является излишний акцент на прикладной стороне исследования,
где «эмпирическое исследование религии отделяется от выработанного
социологической наукой теоретического контекста, в рамках которого
религия получает научную, т.е. объективную, интерпретацию» [1: 26].
Здесь встает вполне правомерный вопрос – кто определяет характер
научной объективности и степень достоверности интерпретации в
социологии религии? Современная наука, как гуманитарная, так и
естественная, говорит, что «объективность научных объектов всегда
неотделима от акта объективации» [4: 21]. Если в советский период главным
каноном и критерием объективности в социологии религии выступала теория
марксизма, то в контексте постмодернистской науки ХХ-ХХI в.в. происходит
изменение данного критерия и в постсоветских исследованиях. Примером для
социологии религии здесь могут выступать такие дисциплины, как теория
культуры (интерпретативная теория К. Гирца), постколониальные
исследования, гендерная антропология и.т.д. Все эти направления объединяет
общее отношение к изучаемому объекту, а именно – обнаружение того факта,
что объект и субъект-исследователь не заданы заранее, что необходимо
самому объекту дать возможность говорить о себе и использовать этот язык
при построении модели объекта.
Социология религии получает новое развитие с середины ХХ века в
западноевропейской мысли в связи с переосмыслением проблем
секуляризации, религиозного плюрализма, модернизацией традиционных
религиозных институтов, появлением новых форм религиозности, а также с
качественным изменением многих сторон социальной жизни –
глобализацией, миграцией, индивидуализацией, компьютеризацией. Развитие
социологической теории в ХХ веке рядом с развитием мирового
религиоведения дало импульс формированию небывалого многообразия тем
и исследовательских в рамках социологии религии. Для отечественных
авторов многие западные теории остаются неизвестными в силу отсутствия
переводов и доступа к новой литературе. Оттого методология отечественного
религиоведения во многом не меняет своего традиционного характера.
Наиболее влиятельными работами в этой области остаются книги Бергера,
Бурдье, Лумана. Мало внимания уделяется работам по изучению локализации
религии в социальном пространстве, построенном на методологии Лефебра,
изучению религиозных и культурных границ и пограничных ситуаций в
социальном пространстве, связанной с проблемой плюрализма религий в
современном мире, внутриобщинной религиозной жизни, социальной
активности религиозных групп и организаций, религиозных праздников,
обрядов, ярмарок, их культурному и семиотическому измерению. Остается
без внимания картографирование религиозной жизни городов и областей,
двусторонний (изнутри и извне) анализ религиозной жизни.
В Беларуси действуют несколько научных центров, способствующих
институциализации социологии религии. Среди них:
– Институт Социологии НАН (Минск), проводящий монтиторинг
религиозности в стране;
– Центр социальных и политических исследований при БГУ (Минск);
– Информационно-консультативный Центр им. преп. Иосифа (Минск),
игумена Волоцкого при Минском Епархиальном Управлении, занимающийся
проблемами нетрадиционной религиозности новых религиозных движений
(НРД), а также неинституциализированной нетрадиционной религиозности
общества на территории Беларуси;
– Сектор конфессиональных и этно-национальных исследований при
Центре изучения Пограничья в БрГУ (Брест), где ведутся исследования жизни
религиозных общин, их участия в культурной и социальной сферах жизни
общества.
Многообразие религиозной жизни Беларуси во все усложняющемся
социуме требует постоянного мониторинга и анализа, как с позиции
социологии религии, так и других религиоведческих наук. История
религиоведения как «нормальной науки» в Беларуси только начинается.
Литература:
1. Гараджа, В. И. Социология религии: учебное пособие / В. И. Гараджа. – 3-е изд. –
Москва: ИНФРА-Москва, 2005.
2. Дюркгейм, Э. Священные объекты как символы / Э. Дюркгейм // Религия и
общество: хрестоматия по социологии религии / сост. В. И. Гараджа, Е. Д. Руткевич.
– Москва: Аспект Пресс, 1996. – С. 469–470.
3. Кун, Т. Структура научных революций / Т. Кун / перевод с английского И. 3.
Налетова, общ. ред. и послесл. С.Р. Микулинского и Л.А. Марковой. – Москва:
Прогресс, 1975.
4. Лобье, П. де. Социология религиозного феномена: Э.Дюркгейм, М. Вебер. В.Шмидт
/ П. де Лобье. – Москва: Издат. центр Рос. гос. гум. ун-та, 2000.
5. Новикова, Л.Г. Религиозность в Беларуси на рубеже веков: тенденции и
особенности проявления: социологический аспект / Л. Г. Новикова. – Минск: БТН-
информ, 2001.
|
