Александр Свирид
После вхождения в 1921 г. по итогам Рижского мира территории Западной Беларуси в состав Второй Речи Посполитой, католическая церковь сделала на этих землях попытку рас-пространения своего влияния в новой форме, которая отличалась как от проповеди классиче-ского римо-католичества, так и от берущего свое начало с Брестского собора 1596 г. греко-католичества, которое на тот момент считалось в Ватикане далеко не самым эффективным, не соответствующим времени и условиям способом распространения на православных власти римского понтифика1. Кроме того, галицийская уния, то есть греко-католичество территории Львовской, Станиславской и Пшемышльской епархий считались в польском государстве ору-дием украинского национализма, и польские власти, планировавшие полонизировать свои но-вые восточные территории, были заинтересованы, в том, чтобы ограничить распространение греко-католичества территорией вышеуказанных епархий. Впоследствии польские власти до-пустили на своих восточных территориях, за пределами этих епархий, распространение като-лицизма восточного типа в новой форме. Эта новая форма получила в церковной и частично в светской исторической науке название «восточный обряд» или, как в официальных докумен-тах — «византийско-славянский обряд». Многие историки называют ее неоунией2.
По словам римо-католического Подляшского епископа Г. Пшендзецкого, сказанным на Велеградском униатском съезде в 1927 г., новый обряд был распространяем исключительно по просьбе населения Подляшья, которое именно с 1923 г. начинает искать соединения с Ри-мом с сохранением своей православной обрядности. «Можно было думать, — отмечал Г. Пшендзецкий, — что идет речь о греко-католическом обряде, который существует в Мало-польше (Галиция). Быстро, однако, выяснилось, что не хотят они того обряда и просят о том самом обряде, которым пользуются православные, или так называемом восточно-славянском»3. Но задолго до 1921 г. в Риме был принят ряд мер по подготовке католической церкви к удовлетворению, в случае необходимости и возможности, религиозных запросов православных народов. Декретом папы от 22 июня 1907 г. русский язык был признан в като-лической церкви вторым церковным языком4. В начале 20-х годов ХХ века проект восточного обряда был разработан французским иезуитом Мишелем д’Эрбиньи под влиянием русского князя Волконского, энтузиаста униатской работы в России, которую последний видел нераз-деленной державой без права белорусов и украинцев на самоопределение5. В конце декабря 1923 г. Ватикан издал особую Инструкцию по ведению униатской работы в Польше. В 1924 г. польский католический епископат получил особые полномочия на распространение католи-цизма в форме византийско-славянского обряда6. Новый обряд требовал только упоминать имя папы во время Литургии, при одновременном сохранении лояльности по отношению к церковным православным властям7.
Сущность Восточного обряда заключалось в том, что брался русский православный обряд в его чистом предвоенном виде и папа на него клал свою каноническую печать. В силу этого, православные приходы переходили из юрисдикции православного епископа в юрис-дикцию епископа католического. По мнению К. Николаева, не было никакой унии в смысле соединения православной иерархии с Римом, как это было на Флорентийском и Брестском соборах, а было поглощение католической церковью восточного обряда вместе со всей той «схизмой», которую этот обряд собою осуществлял. Ни православная церковь, ни православ-ная иерархия во внимание не принимались. Не было никакого перехода православных в като-личество, ибо не было никакого нового исповедания веры, а две веры: православная и като-лическая, и два обряда подчинялись власти римского епископа8.
Поэтому в Риме уделили большое внимание догматической, канонической и обрядовой стороне католической церкви византийско-славянского обряда.
Догматическая сторона византийско-славянского обряда предполагала, в отличие от предыдущих форм соединения с Римом, сохранение православной догматики. В основу со-единения был положен только один догмат римской церкви, догмат конца ХIХ века — перво-священства и непогрешимости папы в делах веры9. Следует отметить, что попытки распро-странения византийско-славянского обряда на территории Российской Империи с 1908 г. пре-дусматривали форму объединения с Римом, предполагающую отсутствие даже этого положе-ния в догматической системе. В Литургии им было разрешено не вспоминать ни филиокве, ни папу, разрешено было молиться за Синод, словом, полностью придерживаться православных форм10.
Но постепенно в среде византийско-славянского обряда появляются голоса в защиту некоторых латинских догматов. В 1932 г. вышла книга Б. Почопко «Як вучыць нас верыць i жыць святая Хрыстовая Паўсюдная царква?». Книга вышла на белорусском языке и была на-печатана латинкой в Белоруской типографии им. Ф. Скорины в Вильно, было отмечено, что это издание автора11. На 13-й странице был напечатан текст Символа Веры со словами «И в Духа Святого Господа животворящего, иже от отца и сына исходящего…»12. Поскольку было отмечено, что это издание автора, то из этого следовало, что вся ответственность за содержа-ние книги лежит на нем, а не на властях католической церкви. Но последние не осудили кни-гу, что обязаны были бы сделать в случае, если бы сочли ее еретической. В декабре 1934 г. в издаваемом иезуитами восточного обряда журнале «Да Злучэння» появилась статья, в кото-рой рассказывалось о празднике безгрешного зачатия святой Девы Марии. Проводилась мысль о том, что не стоит «ее оскорблять, как в фальшивом православии», а так же говори-лось о том, что «и православный народ верит в непорочное зачатие Девы Марии. Просто его вера разнится от веры Московского православия»13. Эта новация, противоречащая заявлениям папы о неприкосновенности восточного обряда, какой-либо реакции со стороны римо-католической власти, ответственной за все, связанное с византийско-славянским обрядом, не вызвала. В программе торжественного открытия католической церкви византийско-славянского обряда в Альбертине на воскресенье 17 октября 1937 г., после торжественного богослужения по восточному обряду, было намечено оказание почестей Сердцу Иисуса перед монастырем ордена иезуитов14. Подобные действия так же не соотносятся с восточной догма-тикой.
Каноническая сторона византийско-славянского обряда, согласно папским инструкци-ям, предполагала сохранение всех православных канонических форм. Это должен был под-тверждать и внешний облик униатских священнослужителей. Последние облачались в рясы по типу православных, отпускали, в отличие от греко-католических священнослужителей Львовщины, бороду и волосы, то есть соответствовали устоявшемуся образу русского право-славного священника. Все это было направлено на то, чтобы у православных создавалось впечатление, что они меняют не веру, а только пастырей15.
Католическая церковь византийско-славянского обряда во Второй Речи Посполитой не имела своей иерархии. Даже епископ Николай Чарнецкий, назначенный папой в 1931 г. апо-стольским визитатором приходов восточного обряда в Польше, не имел никакой юрисдикци-онной власти16. Руководство приходами византийско-славянского обряда осуществляли римо-католические епископы, которым зачастую было трудно отойти от принципов канонического права латинской церкви. Поэтому не обошлось без курьезов.
Так, священник католической церкви византийско-славянского обряда Ян Панько из Делятич 23 мая 1929 г. жаловался в курию Пинского епископа, что бывший настоятель этого прихода Михаил Кнуренко незаконно продал луга и весь урожай еще до его приезда в Деля-тичи. На том основании, что год хозяйственный не начался, а М. Кнуренко уже заранее рас-порядился, Ян Панько требовал, чтобы деньги были возвращены приходу17. 10 июня 1929 г. Михаил Кнуренко ответил Пинской курии так: «Поскольку работаю в границах латинской диацезии формально, силой обстоятельств, принадлежу к восточной церкви, а она, как из-вестно, сохраняет свою специфику не только в обряде, языке литургии, но и в том, что каса-ется хозяйственного года, а он начинается, согласно восточной традиции, с 1 сентября». Так Михаил Кнуренко обосновал законность своих действий с точки зрения восточного канони-ческого права18. Спорная сумма составляла 895 злотых19. Курия долго не могла разрешить этот вопрос. 17 сентября 1929 г. Диацезиальный хозяйственный совет Пинской курии обра-тился к Михаилу Рутковскому, руководителю восточного отдела в Пинске, сообщив, что Диацезиальная хозяйственная рада не считает себя компетентной в делах ксендзов восточно-го обряда20. В конце концов, 18 октября 1929 г. диацезиальный каноник хозяйственной рады обратился к Михаилу Кнуренко с разъяснением, что хозяйственный год начинается в Пин-ской диацезии не 1 сентября, а 1 апреля, а посему все причитающееся Панько необходимо вернуть. «Но, — значилось в письме, — учитывая тяжелое материальное положение…, Диа-цезиальная рада в виде исключения, с согласия епископа, освободила М. Кнуренко от выпла-ты причитающейся суммы»21.
Как видим, в данном случае на будущее была заложена основа, предполагающая раз-решение подобных вопросов на основе западного канонического права. Это был не единст-венный случай проникновения в католическую церковь византийско-славянского обряда эле-ментов римо-католического канонического права. По сообщению журнала «Ориенс» за 1935 г. был поднят так же вопрос о пополнении святцев Восточного обряда именами западных свя-тых22.
Священнослужителями католической церкви византийско-славянского обряда были как священники, перешедшие как из православия, так и из римо-католичества. И если первые, как правило, имели жен, то для последних был характерен целибат. Интересно отметить, что вопрос о целибате не был до конца решен в находящейся в юрисдикции митрополита А. Шептицкого греко-католической церкви Второй Речи Посполитой. В Пшемышльской и Ста-ниславской епархиях назначали неженатых священников, а во Львовской — женатых23.
В феврале 1929 г. в Риме создается внутри Восточной конгрегации особая комиссия для кодификации канонического права Восточной церкви. Восточная церковь не имеет того, что можно назвать Codex juris canonici. Канонические нормы рассеяны по разным источни-кам, так называемая книга правил не является систематическим сборником, в ней есть проти-воречия, несогласованности, устаревшие и неприменяемые правила. По мнению К. Николае-ва, комментарии Зонара, Аристина и Вольсамона по силе и ясности изложения и анализа не имеют равных в праве Западной Церкви, но они так же не приведены в систему. Поместные церкви имели каждая свое частное право, так же не согласованное. Перед комиссией стояла сложная и серьезная задача. Ее председателем был назначен престарелый кардинал Гаспарри. 14 июля 1933 г. он представил Пию ХI 10 томов, заключавших в себе «источники канониче-ского права Востока». Пий ХI остался доволен, и работа продолжалась. В 1935 г. кардинал Гаспарри умер и обязанности председателя Комиссии были возложены на Секретаря Восточ-ной Конгрегации кардинала Синцеро. 7 февраля 1936 г. умер и кардинал Синцеро, и предсе-дателем кодификационной комиссии назначен кардинал Максим Массими, родившийся в 1877 г., принимавший участие при выработке Codex’a jurius canonici западной церкви под ру-ководством кардинала Гаспарри24. Но католической церкви не удалось систематизировать и унифицировать восточное каноническое право по примеру западного.
Обрядовая сторона византийско-славянского обряда, согласно инструкции 1923 г., предполагала строгое соблюдение всех обрядов и обычаев православной церкви и запрещала вводить что-либо новое, кроме поминания за богослужением имени папы25. Епископ Г. Пшендзецкий, в свою очередь, издал инструкцию, касающуюся распространения византий-ско-славянского обряда, в которой говорилось, что «при совершении Богослужений и Таинств запрещается что-либо изменять, а лишь должно прибавлять молитву за Римского Папу и епи-скопа»26. По мнению И. Федорова, поминание в богослужениях римского папы и католиче-ского епископа, на территории диацезии которого находился данный приход католической церкви византийско-славянского обряда, были единственным отличием от богослужения в православной церкви27. По мнению Ю. Туронка, восточный обряд так же сохранял внешние особенности русского православия28.
Однако, инструкция 1923 г. наряду с утверждением, что «католическая церковь остав-ляет нетронутыми все обряды и дисциплины, которых данная церковь придерживается и ко-торые содержаться в ее древних литургических книгах и ритуалах» и что «никто, даже если это будет сам патриарх или другой епископ, ни под каким предлогом не имеет права изменять чего-либо в обряде», содержала оговорку, что «римская церковь признает, что каждая восточ-ная церковь имеет право придерживаться своих обрядов, церемоний и дисциплин, если толь-ко в них не содержатся схизматические ошибки»29. Эта оговорка практически перечеркивала все содержание инструкции.
Но в инструкции так же особо подчеркивалась необходимость сохранять в «перво-зданной чистоте» все обряды греческой церкви, особенно там, где преобладает православное население30.
Интересный случай вспоминает К. Н. Николаев: православный священнослужитель Виленской епархии Гапанович принял католичество восточного обряда…, служил по право-славному, в орденах и провозглашал многолетие императору Николаю II и всему царствую-щему дому31.
Особенности православного богослужения тщательно изучались в заведениях, зани-мающихся подготовкой духовенства византийско-славянского обряда. В часовне Дубенской Духовной Восточной папской семинарии был установлен однорядный иконостас с 8-ми ко-нечным крестом32.
Учитывая то обстоятельство, что многие из священнослужителей нового обряда были в прошлом православными священниками, можно предположить, что православный обряд действительно сохранялся без изменений в богослужебной практике католической церкви ви-зантийско-славянского обряда.
По мнению И. О. Федорова, если в старой унии православная форма обряда считалась временной, на смену ей должна была прийти католическая (уния выполняла свое предназна-чение — быть переходным этапом от одной веры к другой), то в новой — православная фор-ма считалась незыблемой33. Однако, из вышеприведенных фактов следует, что в практику ка-толической церкви византийско-славянского обряда на территории Западной Беларуси, весь-ма отличную от практики греко-католической церкви Львовской, Станиславской и Пше-мышсльской епархий — основанной на иных догматических, канонических и обрядовых принципах, постепенно проникали элементы, не характерные для восточной христианской традиции.
1Мараш Я. Н. Политика Ватикана и католической церкви в Западной Беларуси (1918 — 1939). — Мн.: Беларусь, 1983. С. 11.
2 Калiноўскi В. Трэцяя унiя на Беларусi // Звязда, 1993, 27 ноября, С. 2; Иеродиакон Василий (Костюк). История Полесской епархии (1922 — 1944 гг.). — Брест: Брестская областная типо-графия, 1999. С. 57.
3 Николаев К. Н. Восточный обряд. Дорога Рима в Россию (Рим — Польша — Россия). — Па-риж: YMCA-press, 1950. C. 94-95.
4 Свящ. Данилов В. История проникновения и распространения католицизма в русских землях до 1917 г. — отпечатано на лазерном принтере без ссылок на издательство, 1980. С. 49. (Кни-га хранится в библиотеке греко-католической общины г. Бреста).
5 Туронак Ю. Мiжваенная унiя ў Заходняй Беларусi. // Спадчына, 1992, № 5. С. 73.
6 Иеродиакон Василий (Костюк). История Полесской епархии (1922 — 1944 гг.). — Брест: Брестская областная типография, 1999. С. 57.
7 Rzemieniuk Florentyna. Koњcioі katolicki obrz№dku Bizantyjsko-Sіowiaсskiego (Neounia). — Lublin: Towarzystwo Naukowe katolickiego Uniwersytetu Lubelskogo, 1999. С. 338.
8 Николаев К. Н. Восточный обряд. Дорога Рима в Россию (Рим — Польша — Россия). — Па-риж: YMCA-press, 1950. C. 94-95.
9 Там же.
10 Piotrowicz Wiktor. Unia i dyzunja koscielna w Polsce. — Wilno: odbito w drukarni “Lux”, Wilno, ul. Portowa, №7, 1933. С. 107.
11 Paиopka B. Jak wuиyж nas wieryж i ћyж њwiataja Chrystowaja paŭsiudnaja Cerkwa? — Wilno: Wydaсnie aŭtara. Belaruskaja Drukarnia, im Fr. Skaryny w Wilni, 1932.
12 Там же. С. 13.
13 Да злучэння, 1934, № 12 (36). С. 1, 3.
14 Центральный Государственный Исторический Архив во Львове, ф. 451, оп. 2, № 197. Л. 180.
15 Федоров И. О. Униатская политика Ватикана в Западной Беларуси в довоенные годы (1919-1939). — Гродно: Министерство Высшего и среднего Специального образования БССР. Гродненский Государственный Университет, 1985. Л. 108.
16 Туронак Ю. Мiжваенная унiя ў Заходняй Беларусi. // Спадчына. — 1992. № 5. С. 74.
17 Государственный архив Брестской области, ф. 2346, оп. 1, д. 81а. Л. 50.
18 Там же. Л. 54.
19 Там же. Л. 63.
20 Там же. Л. 61.
21Там же. Л. 62.
22 Николаев К. Н. Восточный обряд. Дорога Рима в Россию (Рим — Польша — Россия). — Париж
23 Попко О. П. Проблемы возрождения униатства на территории Западной Белоруссии в 1921 — 1939 гг. // Чалавек. Этнас. Тэрыторыя. Праблемы развiцця заходняга рэгiена Беларусi. Ма-тэрыялы мiжнароднай канферэнцыi. Брэст, 23 — 24 красавiка 1988 г. У дзвюх частках. Ч. II. — Брэст: Выдавецтва С. Лаурова, 1998. С. 140.
24Николаев К. Н. Восточный обряд. Дорога Рима в Россию (Рим — Польша — Россия). — Па-риж: YMCA-press, 1950. C. 166, 167.
25 Туронак Ю. Мiжваенная унiя ў Заходняй Беларусi. // Спадчына, 1992, № 5. С. 73.
26 Свитич. Православная церковь в Польше и ее автокефалия. http://www.krotov.org/libr_min/s/svitich1.html
http://www.krotov.org/libr_min/s/svitich2.html
27 Федоров И. О. Униатская политика Ватикана в Западной Беларуси в довоенные годы (1919-1939). — Гродно: Министерство Высшего и среднего Специального образования БССР. Гродненский Государственный Университет, 1985. Л. 107.
28 Туронак Ю. Мiжваенная унiя ў Заходняй Беларусi. // Спадчына. — 1992. № 5. С. 73.
29 Федоров И. О. Униатская политика Ватикана в Западной Беларуси в довоенные годы (1919-1939). — Гродно: Министерство Высшего и среднего Специального образования БССР. Гродненский Государственный Университет, 1985. Л. 105.
30 Там же.
31 Николаев К. Н. Восточный обряд. Дорога Рима в Россию (Рим — Польша — Россия). — Париж: YMCA-press, 1950. С. 145.
32 Хронiка. // Да злучэння, 1934, № 7-8 (31-32). С. 19.
33 Федоров И. О. Униатская политика Ватикана в Западной Беларуси в довоенные годы (1919-1939). — Гродно: Министерство Высшего и среднего Специального образования БССР. Гродненский Государственный Университет, 1985. Л. 91.
|
