Селу — нести свой крест…
Разговор со священником из глубинки о страстях души современника, вреде бездумного подражания и спасительной красоте
У ХРАМА в Сарье, что на Верхнедвинщине, собирают камни. Точнее, складывают — наводят здесь красоту! Радовать глаз будут целых два фонтана… Хотя и так, попав в этот живописный уголок на самой «макушке» Беларуси, удивляешься, насколько хорош все-таки отчий край! Когда приложишь руки да обустроишь место, где живешь… А скоро, заверили меня энтузиасты, именно сарьянские красоты привлекут в тамошние края туристов — белорусов и зарубежных гостей. Посмотреть им есть на что. Храм Успения Пресвятой Богородицы, территория вокруг которого сейчас благоустраивается, когда-то построил пан Лопатинский. В память о горячо любимой, но рано ушедшей жене... Красота архитектурного шедевра хорошо дополняется легендой о любви и верности. Не случайно, видимо, председатель Верхнедвинского райисполкома Игорь Маркович задумал такую «фишку» для Сарьи — живописного агрогородка, где стремятся семейные устои укреплять. В этом году на Верхнедвинщине провели первый слет православной молодежи. В следующем — эстафету в этом деле от райцентра подхватит Сарья… А и вправду — не призадуматься ли о душе современного сельчанина, особенно молодого? Какие страсти терзают деревенского человека, в чем находить ему опору? Искать ответы на эти непростые вопросы мне помогал отец Василий СТРЕХА, настоятель церкви Успения Пресвятой Богородицы в Сарье.
— Вот вы, отец Василий, печетесь о красоте, затеваете разговоры серьезные, мероприятие традиционное хотите в Сарье «прописать»… Но не ощущаете ли, что стучитесь в глухую стену? Ведь не секрет, с той же семейно-демографической ситуацией на селе не все ладно? Если прежде семья деревенская была крепкой и спаянной, то теперь есть случаи социального сиротства, нередки гражданские браки. Государству и церкви приходится решать нелегкую задачу…
— …сохранять нацию! Сделать сарьянскую округу территорией без разводов? Хорошая мысль. И не только в здешних местах, но и во всем районе улучшить демографию, повлиять на деревенские нравы в духовном плане. Пришло, к сожалению, такое время. А что делать, коль действительно мы как-то упустили момент появления чужого, заимствованного из западного, европейского образа жизни — тех же гражданских браков, например? Что получили взамен? Духовный вакуум, пустоту. Свободу отношений, которые легко начинаются и столь же бездумно заканчиваются. В начале июля, в День семьи, любви и верности, посвященный святым Петру и Февронье Муромским, мы на Верхнедвинщине попытались заговорить о трудных вопросах, социально-нравственных проблемах. Если слет станет доброй традицией, он не превратится в дежурное мероприятие, нет!
— Скажите, а разве укреплять сельскую семью можно только через веру? Я, например, человек неверующий…
— Стоп! Неверующий или атеист?
— Скорее атеист…
— Вот-вот, очень существенное уточнение! Атеист отрицает существование Бога, но при этом все равно верит во что-то. Человек не может не верить — тогда он теряет опору…
— Демографическая ситуация в глубинке… Как бы вы ее оценили? Мне кажется, где-то присутствует отказ от исконных устоев жизни по-крестьянски.
— Соглашусь, есть в глубинке подобные примеры. И это куда тревожнее, чем безденежье, устаревшие технологии в сельхозпроизводстве. Такая ситуация с духовностью небезопасна для будущего белорусского села.
— Но почему такое вообще стало возможным — угроза распада традиционной сельской «ячейки общества»? Отчего «процветают» те же гражданские браки? С другой стороны, искоренять их, препятствовать свободному выбору человека — не выход, ведь правда?
— Вспомните: еще когда мы с вами были детьми, в деревнях женщине стыдно рожать, если не замужем. Случись такое — ЧП местного масштаба! Но спустя десяток-другой годков и все — пошло-поехало... У свободы есть обратная сторона. Да, нам стал доступен западный образ жизни. И взялись мы его азартно копировать. Забыв, что уровень развития общества, в том числе и духовной зрелости, там гораздо выше. Европейцы ведь не переживали таких потрясений, как развал большой страны. Они ходят в храмы, между прочим, активнее белорусов. Почему же стремимся перенять стиль жизни в каком-то одном, не типичном для наших традиций, аспекте? Судите сами: два человека в деревне, живя в незарегистрированном и неосвященном церковью союзе, чувствуют себя свободными от многих обязательств…
Но человек — не животное! Его поведение, основанное на эгоизме, еще в городе, быть может, не так бросается в глаза. Но на селе все и всё на виду! По-моему, именно свободные семейные отношения переворачивают деревенскую мораль с ног на голову.
— Ну, и как вам находить контакт с паствой, у многих представителей которой сместились духовно-нравственные ориентиры? Легко ли достучаться до заблудших душ?
— А кто сказал, что они безнадежны? И какой человек может с уверенностью утверждать: мол, я живу правильно, безгрешно, учитесь у меня?! Ярко выраженная относительность — черта, наиболее присущая нынешнему бытию. Когда-то великому Леонардо да Винчи понадобился натурщик для образа Спасителя. Молодой, красивый, с ангельским лицом. Нашли такого. Но для фрески нужен был также Иуда. Человек, который продает Христа… Натурщика под образ лицемерного персонажа помощники Леонардо нашли в одной из ночлежек. Человека, с которого, как выяснилось позже, художник не так давно писал… Христа. Путь от высокой точки до самого дна нынче короток. Потому как жизнь ускоряется стремительно. Так и белорусская деревня: она еще в духовно-моральном смысле несовершенна...
— Церковь должна подсобить сельчанину?
— Именно! Кто как не сельский священник подскажет, что жить в гражданском браке – значит, обрекать себя на своеобразную одностороннюю семейную сцепку? У меня был разговор с одним молодым человеком. Он признал, что видит прямую выгоду для себя, живя с женщиной без венчания. «Не устроит как сексуальная партнерша — сменю на другую», — так и заявил.
— Это, по-вашему, откровенный цинизм или просто до предела обостренный прагматизм?
— В определенной степени — цинизм. Проблема ведь в том, что нет у таких людей желания жить по-другому. А есть только поиск максимальной выгоды для себя. Парадокс: только уровень жизни поднимается, рождаемость падает. Белорусская деревня тут не исключение, увы.
— Наверное, общество потребления, «проникшее» и на село тоже, не нуждается в укреплении себя же за счет увеличения рождаемости?
— Материальное благополучие — палка о двух концах. Сейчас даже деревня, не говоря про город, поднялась на определенный цивилизационный уровень. Глянешь — через двор авто, другие блага. Казалось бы, можно строить оптимистичные прогнозы?
— А вот и нет! Заметила: в какую деревню ни приедешь, везде главной местной проблемой назовут «зеленого змия»…
— В городе, что, пьют меньше? Вряд ли… Сомневаюсь, что и в храмы там люди чаще ходят. Бутылка или обретение Бога в душе? Что выбрать, решает сам человек…
— Но всегда ли, выбирая храм, искренне туда стремится? Нет ли и здесь поиска какой-нибудь выгоды?
— Не может быть такого, чтобы, придя в храм, не вынес оттуда ничего в духовном смысле. Жажду элементарную утоляешь водой, а жажду веры — приходом в церковь. Некоторые сельчане, оказавшись возле нашего храма, потрясенно говорят: «Какая у вас тут красота!» Значит, что-то зашевелилось в душе?! Хотя, по-моему, современному сельскому человеку еще придется немало преодолеть — главным образом, душевную леность и нежелание идти по жизни на жертвы, а не только искать удовольствий.
Жизнь православного человека — предпочтительнее, нежели пьяный угар. Беспокоит меня то, что иные из сельчан берут на вооружение принцип «ничегонеделанья». Спрашиваю у прихожанина: «Почему не венчаешься, ребенка не крестишь?» А в ответ — дескать, поживу, посмотрю. Становится обыденной фраза: «Зачем венчаться, если нельзя потом разводиться?» Между тем гражданские браки не укрепляют демографию села. Дети рождаются у матерей, официально числящихся одиночками. И тут выгода: детское пособие ведь побольше. Но рождаемость поднимать в Беларуси нужно именно за счет укрепления традиционной семьи!
Проблема еще и в том, что современный деревенский человек во многом зациклен на работе. Но не будем скрывать: условия труда не всегда на высоком уровне. А от человека все равно требуются трудовые свершения. Он пребывает под прессингом. Может, стоит обратить внимание на него самого?
Все мы несем по жизни свой крест. Я вот тоже в каком-то смысле ниву засеваю. Духовную… И тоже жду хорошего урожая! Но в целом крест, который несет деревня, тяжел вдвойне. Ей надо и самой выжить, и страну накормить. Чтобы сдюжить, поднапрячься нужно!
Вы говорите, следует отрезвлять село, бороться как-то с «зеленым змием»? Да, в идеале мне хочется, чтобы Сарья стала территорией стопроцентной трезвости. Но в реальности лечить эту социальную болячку — пьянство — становится труднее. И не потому, что невыгодно ее искоренять. Беда большая — конкретный человек, как ни крути, хочет оказаться в объятиях «змия». И против этого желания бессильны любые меры, поверьте!
Я знал одного молодого человека, который вырос в пьяной семье. Когда ему было 14, обещал мне: никогда не стану таким, как папа-алкоголик. И что? Буквально лет через десять повторяет тот же путь…
— Сказываются «ущербные» гены?
— Нет, на мой взгляд, тут дело в другом. Срабатывает принцип: «А я так хочу!» Вокруг столько соблазнов... Но человек забывает — есть плата и есть расплата. За все! От каких «удовольствий» нужно отказаться, уйдя в монастырь, например? От пьянства, курения, проституции, измен, разводов, абортов? Это — удовольствия?! И зачем, скажите, добиваться карьерных высот, больших денег? Если при этом теряешь здоровье — физическое, нравственное?
— Отец Василий, а как нам не потерять деревню? Заканчивается сейчас одна Госпрограмма возрождения и развития белорусского села, на подходе — другая… Без чего тут никак не обойтись?
— Вот что обязательно должно быть! (Показывает на бывшую усыпальницу рода Лопатинских, а ныне — церковь Успения Пресвятой Богородицы. — Авт.) На каждый агрогородок непременно должен приходиться хотя бы один храм. Чем отличается село от деревни? Правильно, издавна села не было, если не стоял в нем храм. Формулировка «возрождение белорусского села» мне нравится, потому как содержит духовную составляющую. Осталось сделать так, чтобы каждая деревня, любой сельчанин обрел своего пастыря…
«Белорусская нива»
|
