Закон о ВРТ не противоречит Конституции?
В послании Конституционного суда РБ «О состоянии конституционной законности в РБ в 2012 году» говориться о том, что в прошлом году все принятые законы и внесенные поправки не противоречат Конституции. Нам бы хотелось напомнить о том, что закон о ВРТ, который вызвал столь бурную реакцию общественности, очень трудно признать таковым.
Необходимость правового регулирования в области Вспомогательных Репродуктивных Технологий в Республики Беларусь отмечалась не только специалистами в этой области, но и заказчиками этого вида услуг. Правовое урегулирование данных вопросов касается и общества в целом, т.к. вспомогательная репродукция затрагивает этические, правовые, семейно-брачные отношения. И то, какие нормы будут легализованы, отражает уровень развития страны, где действуют те или иные возможности в области достижений современной науки.
В принятом 7 января 2012 года Законе о ВРТ положительным является в первую очередь то, что в нашей Республике к услугам ВРТ смогут прибегать только граждане, которые имеют медицинские показания. «Применение ВРТ допускается в отношении лиц, …прошедших медицинский осмотр и имеющих медицинские показания…к применению ВРТ» (Статья 6) Это исключает злоупотребления в данной области, а также возможность покупки ребенка гомосексуальной парой. Хотя одинокие бесплодные женщины и могут быть лесбиянками, но все-таки вероятность попадания ребенка в руки психически больных людей с сексуальными отклонениями сведено до минимума. Радует то, что депутаты прислушались к мнению избирателей и ввели некоторое ограничение на проведение аборта-редукции. Аборт-редукция в соответствии с принятым законом не может быть проведен по прихоти заказчицы ребенка, если к тому нет медицинских показаний. Однако, т.к. многоплодная беременность является медицинским показанием к аборту-редукции, на практике могут возникнуть ситуации, когда детей будут убивать абортом по желанию заказчицы, ссылаясь на перечень показаний, определяемый Министерством здравоохранения РБ. «При наличии медицинских показаний может быть проведена редукция…» (Статья 7).
Ограничение в возрасте лиц, которые могут воспользоваться услугами ВРТ вполне разумно и сообразно с детородными возможностями человеческой природы. «ЭКО и искусственная инсеминация не применяются в отношении пациентки, достигшей 50 лет» (Статья 6). Следует помнить о том, что для того, чтобы вырастить ребенка, нужны время и силы, а также возможность его обеспечивать.
Закон исключает возможность выбора пола ребенка, это дает гарантию, что не будет злоупотреблений при выборе эмбрионов, которым суждено будет выжить, а кому погибнуть при проведении ЭКО. «При применении ВРТ выбор пола будущего ребенка не допускается, за исключением случаев возможности наследования заболеваний, связанных с полом» (Статья 15). Хотя в случае аборта-редукции селективный аборт все-таки возможен.
Белорусский закон о ВРТ исключает торговлю и донорство эмбрионами. «Перенос невостребованных в результате применения ВРТ эмбрионов другому лицу запрещается» (Статья 18). В статье 20-й вводится ограничение на создание эмбрионов-сирот. «Для оплодотворения яйцеклетки генетической матери могут быть использованы сперматозоиды ее супруга либо донорские сперматозоиды. Для оплодотворения донорской яйцеклетки могут быть использованы только сперматозоиды супруга женщины, воспользовавшейся донорской яйцеклеткой». Однако, как мы скажем далее, использование донорских половых клеток противоречит традиционному моногамному представлению о семье и может быть приравнено к многоженству и многомужеству.
К сожалению, кроме положительных нюансов закон в большей своей части противоречит общепринятым правовым нормам и нравственным принципам, которыми регулируется международное сообщество, а также наше Государство. Одним из существенных недостатков закона является его отсылочный характер. Важные и существенные вопросы, которые должны быть четко оговорены в тексте закона, отдаются на произвольное решение министерств и ведомств.
В законе никак не защищены права эмбрионов и не определен их правовой статус. Почему-то для предоставления суррогатной матери пособия из госбюджета были внесены изменения в другие законы, а для того, чтобы определить правовой статус нерожденных детей, созданных в пробирке, не было проработано особого правового документа, не было внесено никаких изменений в существующие законодательство. В 1 статье закон о ВРТ лишает эмбрионов звания человека и низводит до уровня живого организма, которым является и амеба, и крыса, и свинья.
Основная проблема заключается в том, что в соответствии с законодательством РБ ребенок обладает правосубъективностью с момента рождения. Но современные достижения в области репродукции и генной инженерии, как показывает мировой опыт, вызвали необходимость принятия правовых норм, которые защищают жизнь человека с момента зачатия, а не только с момента рождения.
Также закон не защищает прав заказчиков услуг в области ВРТ. Врач не может отказаться от проведения аборта-редукции. С другой стороны, специалист ВРТ и медучреждение не несет никакой ответственности в том случае, если по их вине наносится вред здоровью заказчиков или их нерожденным детям. Также те, кто оказывают услуги в области ВРТ, не несут уголовной ответственности в случае летального исхода, который произошел по их вине.
Подробный анализ текста закона приводит к однозначным выводам о деструктивных социально-демографических последствиях, предлагаемых правовых новаций.
Ключевые положения закона противоречат целям и задачам Национальной программы демографической безопасности Республики Беларусь на 2011–2015 годы и многовековым национальным традициям, подрывают основы социальной стабильности белорусского общества и несут в себе пагубное воздействие на традиционные семейно-брачные отношения, являющиеся залогом дальнейшего устойчивого развития.
Закон входит в противоречие с рядом норм международного права. Эмбрион как и внутриутробный ребенок является человеком и обладает неотъемлемым правом на жизнь, гарантированным международными правовыми нормами: Конвенцией о правах ребенка (принята резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 20 ноября 1989 г.), согласно которой государства-участники Конвенции, в том числе Беларусь, принимают во внимание, что «ребенок, ввиду его физической и умственной незрелости, нуждается в надлежащей правовой защите, как до, так и после рождения». Согласно международным правовым нормам, находящееся в материнской утробе человеческое существо признается ребенком, на него распространяются все нормы, касающиеся прав и интересов детей, в том числе и ст. 6 Конвенции о правах ребенка, в силу которой каждый ребенок имеет право на жизнь.
Крайне опасной нормой закона с демографической и нравственно-этической позиций, выступает предполагаемая редукция эмбрионов (Статья 7).
Причем аборт-редукция определяется, как медицинское вмешательство, хотя на самом деле убийство эмбрионов человека не является оказанием медицинской помощи ни матери, ни ребенку, хотя и осуществляется человеком в белом медицинском халате. «…может быть проведена редукция, заключающаяся в выполнении медицинского вмешательства по уменьшению числа эмбрионов» - гласит 7-ая статья закона.
В данном случае речь идет о намеренном прекращении человеческой жизни на этапе внутриутробного развития.
Показательно, что аборт-редукция допускается в случае многоплодной беременности (начиная от двух эмбрионов), что носит подчеркнуто антидемографический и антирепродуктивный характер предлагаемого законопроекта и самой процедуры ЭКО.
Хорошо известно, что уровень современных медицинских знаний и имеющиеся технологии позволяют благополучно вынашивать шесть и даже более детей в случае многоплодной беременности. Уже по этой причине в нормах закона, который преподносится как один из инструментов по улучшению демографической ситуации в Беларуси, содержится явное противоречие, так как посредством предлагаемой редукции нерожденных детей, по сути, внедряются меры по сокращению рождаемости. К тому же женщина, соглашаясь на то, что ей подсаживают, например, 2 эмбриона уже определяет количество детей, которых она собирается выносить. Мы уже упоминали о том, что аборт-редукция может носить селективный характер, когда заказчик ребенка, может разрешить убить одного ребенка редукцией по половому признаку. Например, убивается девочка, т.к. заказчики хотят, чтобы выжил мальчик.
Особо следует обратить внимание на противоречие, которое содержится в 18-ой статье закона. Она гласит: «Невостребованные в результате применения вспомогательных репродуктивных технологий эмбрионы могут быть использованы для совершенствования вспомогательных репродуктивных технологий…», а далее говориться, что « использование эмбрионов в научно-исследовательских целях запрещается.
19 статья закона о ВРТ гласит:
« В отношении …эмбрионов, невостребованных в результате применения экстракорпорального оплодотворения, пациент принимает решение о:
прекращении использования … эмбрионов;
криоконсервации …эмбрионов;
возможности использования…эмбрионов для совершенствования вспомогательных репродуктивных технологий». Во-первых, почему решение о том, что будет с детьми, принимает одна женщина, т.к. она является пациентом, а точнее заказчиком ребенка? Почему генетический отец ребенка бесправен в решении судьбы своего наследника? Во-вторых, что означает «прекращение использования эмбрионов»? Их уничтожение? Тогда почему ни слова не сказано об обязательной утилизации трупиков детей из пробирки? Такая размытая и неоднозначная формулировка может дать лазейку для злоупотреблений и использования «прекращенных в использовании» их родителями эмбрионов для экспериментов, как над ними, так и над полученными из них стволовыми клетками. Где гарантия, что «прекращенных в использовании» эмбрионов не будут продавать или использовать в качестве донорского материала? Да и вообще, как можно прекратить использовать своего долгожданного ребенка, которого столько лет Бог не давал.
Невостребованных в результате применения ВРТ эмбрионы не должны уничтожаться. Должны предприниматься следующие попытки имплантации через два-три года после рождения старших братьев и сестер. Ведь бесплодная пара пришла реализовать свои репродуктивные права, а не обеспечивать индустрию, которая зарабатывает деньги на стволовых клетках, трупиках абортированных детей и невостребованных эмбрионах.
В статье 6-ой говорится о том, что ВРТ допускаются в отношении лиц, достигших 18 лет, но ничего не сказано об их гражданстве. Непонятно, могут ли иностранные граждане прибегнуть к относительно дешевым и доступным услугам ВРТ в РБ? Если да, то данная норма может со временем превратить страну в рынок репродуктивных наемников, обслуживающих экзотические капризы по производству детей для состоятельных иностранных граждан. Более всего настораживает популярность такого рода услуг у иностранных гомосексуалистов и педофилов. Этим людям будет достаточно лишь перечислить необходимые денежные средства в соответствующую клинику, не утруждаясь даже личным визитом.
Именно такая ситуация сегодня наблюдается в Индии, которая после легализации подобного закона, стала своего рода фабрикой суррогатного материнства.
Последнее, по мнению независимых экспертов, выступает одной из форм проституции в связи с агрессивной эксплуатацией сексуально-репродуктивной функции женского тела.
По сути, в предлагаемом законе женщина рассматривается с одной стороны как объект для извлечения коммерческой выгоды, а с другой — как средство для удовлетворения, зачастую, внесемейных репродуктивных целей. Столь извращенный взгляд на женскую репродукцию разрушает традиционные брачные отношения и нивелирует важнейшую демографическую функцию традиционной семьи, направленную на возобновление новых поколений.
Коммерческая заинтересованность медицинских клиник в суррогатном материнстве способна сформировать целый класс молодых женщин — живых инкубаторов, которые будут губить свой репродуктивный потенциал вне семьи и традиционных брачных отношений. К примеру, в ряде московских медицинских клиник наблюдается агрессивный рекрутинг молодых женщин для использования в качестве именно таких детородных «машин». Поэтому суррогатное материнство на коммерческой основе может определяться как торговля детьми.
Использование вспомогательных репродуктивных технологий, вопреки правозащитной риторике, априорно лишает миллионы детей жизненно важного права на полноценное семейное воспитание.
Допуская оплодотворение с помощью неизвестных доноров, заранее дистанцированных от своих будущих детей, закон способствует появлению колоссального числа детей, рожденных одинокими женщинами от анонимных «отцов».
В результате так называемой искусственной инсеминации (использования донорских сперматозоидов) существенно пополнится армия малышей, обреченных уже с момента своего зачатия на жизнь без отца.
В 18- й статье закона сказано, что «в случае расторжения брака, признания его недействительным, а также в случае смерти или объявления в судебном порядке умершим одного из супругов использование бывшими супругами (бывшим супругом) невостребованных в результате применения вспомогательных репродуктивных технологий эмбрионов запрещается». Этим нарушаются репродуктивные права людей, которые состоят в законном браке. Те, кто уже в разводе, т.е. сожители или одинокие, могут криоконсервировать своих деток, а те, кто были в законном браке и развелись – нет. В законе усматривается дискриминация института семьи, т.к. у безбрачных больше прав, чем у тех, кто живет в браке. Также в этой статье сказано, что использовать своих детей из пробирки данная категория граждан не имеет права, но ничего не сказано, что будет с их детьми. Где гарантия, что их не будут использовать для косметической и фармацевтической индустрии или для экспериментов для совершенствования ВРТ?
Применение экстракорпорального оплодотворения и суррогатного материнства, легализуемое данным законом, допускает лишение ребенка матери или отца. При этом в отличие от детей, лишившихся родителя после развода или смерти, «донорские» дети не будут даже знакомы со своими отцами и матерями.
Психологи и социологи, опираясь на многочисленные исследования, утверждают о проблемной социализации и высоких социальных рисках для детей, воспитывающихся без одного из родителей. В результате коммерционализации глубоко интимных межличностных отношений, связанных с зачатием, вынашиванием и рождением ребенка, страдает все общество.
Такой подход ведет к обесцениванию человеческой жизни и этической деформации медицинских специалистов, вовлеченных в процесс антисемейной вспомогательной репродукции.
Этические последствия распространения вспомогательных репродуктивных технологий являются также крайне разрушительными. Не исключено, что заказчик, оплачивая репродуктивную услугу, в праве высказать требования по поводу биологических и эстетических параметров будущего ребенка — расы, цвета кожи, глаз, внешней привлекательности и т. д.
Данное обстоятельство порождает потенциальную возможность отказа от родившегося ребенка, не отвечающего пожеланиям клиента. Иными словами, ребенок становится объектом евгенических манипуляций и рассматривается исключительно как объект денежной сделки, предполагающей удовлетворение потребностей и пожеланий клиента. Именно такая ситуация сегодня наблюдается в странах Запада, где очень часто заказчиками этих услуг выступают гомосексуалисты и разного рода извращенцы.
Еще одна серьезнейшая опасность кроется в возможности выращивания детей в целях дальнейшего использования в качестве доноров органов и тканей. Как известно, стволовые клетки уже давно используются в медицинских, косметических и прочих целях. Нельзя гарантировать, что при столь либеральном подходе к вспомогательных репродуктивных технологиям не произойдет всплеск убийств специально «выращенных» младенцев с целью получения детских донорских клеток, органов и тканей. В законе о ВРТ не прописано, как будет осуществляться контроль за судьбой «детей из пробирки».
При дальнейшем распространении экстракорпорального оплодотворения, суррогатного материнства и искусственной инсеминации, возрастает угроза массовых случаев инцеста — при встрече в будущем детей одного донора, не подозревающих о своем генетическом родстве. Это обстоятельство чревато генетической деградацией всей нации. «Половые клетки одного донора могут быть использованы не более чем в 20 попытках оплодотворения» (Статья 12).
Стоит особо отметить, что законом наносится сокрушительный удар по институту семьи и родительства. Фактически, обществу предлагается пересмотр базовых семейно-родственных ролей. Мать лишается приоритетного права на своего ребенка, делегируя его заказчикам и медицинским клиникам.
При этом, согласно статье 1, возникает беспрецедентная по своей абсурдности ситуация, когда у ребенка предполагается несколько разновидностей родителей: суррогатные родители (выносившие ребенка), генетические родители (предоставившие свои половые клетки) и родители-заказчики (оплатившие применение вспомогательных репродуктивных технологий и купившие ребенка).
Международная практика демонстрирует высокий потенциал правовой конфликтности в вопросах, связанных с суррогатным материнством. Некоторые суррогатные матери в процессе беременности или после рождения ребенка отказываются от передачи своего ребенка заказчику. Вероятность таких правовых коллизий приводит к глубоким психологическим травмам с обеих сторон.
Статья 23 закона о ВРТ вменяет в обязанность суррогатной матери «передать женщине, заключившей с ней договор суррогатного материнства, ребенка (детей) после его (их) рождения в срок, предусмотренный договором суррогатного материнства». В этой же статье сказано, что суррогатная мать имеет право предоставлять свою утробу в аренду за материальное вознаграждение.
Фактически, такие правовые нововведения формируют агрессивную антикультуру, отрицающую святость и неприкосновенность человеческой жизни, подрывающую основы традиционного брака и формирующую новые репродуктивные стандарты, базирующиеся на доминанте коммерческих отношений.
В силу вышеизложенных обстоятельств в большинстве стран суррогатное материнство строго запрещено. В ряде государств существует запрет даже на его рекламу. Против применения вспомогательных репродуктивных технологий выступают многие ученые, специалисты по биоэтике, юристы, представители традиционных религиозных конфессий.
Суррогатное материнство запрещено на уровне закона в Австрии, Германии, Италии, Щвейцарии. В этих странах применяются очень жесткие санкции против врача, который помогал осуществить подсадку эмбрионов суррогатной матери, также ответственность перед законом несут те, кто помогали бесплодной паре найти суррогатную мать.
В Германии, например, действует закон, защищающий права эмбрионов (Embryonenschutzgesetz 1990), который строго запрещает искусственное оплодотворение женщины, которая намерена после родов передать ребенка родителям-заказчикам в соответствии с договором суррогатного материнства. За подобное предусмотрено уголовное наказание от внушительного штрафа до лишения свободы. Законом (Adoptionsvermittlungsgesetz 1989) запрещены договора суррогатного материнства, посредничество и связанная с ними коммерческая и некоммерческая реклама. Суррогатное материнство, по мнению немецких законодателей, запрещено, т. к. оно является нарушением морали bonus mores.
В Италии, например, закон о нормах в области вспомогательной репродукции the Law on Norms in the Area of Medically Assisted Reproduction (2004) полностью исключает участие третьего лица в том числе и суррогатной матери в репродуктивных программах. ВРТ используется только для гетеросексуальных супружеских пар, состоящих в законном браке, имеющих медицинский документ, подтверждающий, что супружеская пара бесплодна. Закон предусматривает строгие меры против тех, кто осуществляет, организует и популяризирует торговлю половыми клетками или эмбрионами, а также суррогатное материнство. Врачи, которые осмеливаются нарушить этот закон, могут получить от 3 месяцев до 2 лет тюрьмы, а также на них налагается штраф от 600.000 до 1 000.000 евро.
В Испании договора суррогатного материнства не имеют законной силы и не действительны. Во Франции договора суррогатного материнства также признаются незаконными, а с 1994 года согласно статье 16-7 Гражданского Кодекса «Любое соглашение, связанное с деторождением и вынашиванием беременности для другого лица признается недействительным». Более того, любой человек, который принимает участие в суррогатной программе, подлежит наказанию – лишение свободы до трех лет. С 1989 те же меры стали применяться к тем, кто установил контакты с суррогатной матерью. В семи штатах США и в штате Вашингтон законы запрещают, наказывают и признают недействительными суррогатное материнство и контракты суррогатного материнства.
В мусульманском мире суррогатное материнство противоречит принятым религиозным нормам, поэтому только в Иране, шиитском государстве, оно имеет место. Сунниты рассматривают суррогатное материнство как супружескую измену, т.к. женщина вынашивает ребенка, образовавшегося из семени не ее мужа, а это осуждается Кораном.
В Австралии, Канаде, Греции, Израиле, Южной Африке и Великобритании суррогатное материнство допускается с большими ограничениями и только на безвозмездной основе.
Если суррогатная мать и получает какие-либо средства, то только в качестве компенсации расходов, связанных с медицинским обслуживанием и временной невозможностью трудоустройства. В Китае предоставление детородных органов в аренду – подпольный бизнес. Известны случаи, когда первородящим суррогатным матерям принудительно делали аборт.
Суррогатным эльдорадо являются только несколько стран в мире – это СНГ, Индия и несколько штатов США. В странах бывшего Советского Союза действуют законы, благодаря которым торговля своим телом, т.е. коммерческие сделки, связанные с рождением генетически чужих детей узаконены на государственном уровне. В Индии, в отличие от нашей страны и наших соседей, иностранным гражданам из стран, где суррогатное материнство запрещено, могут отказать в оказании услуг в области ВРТ, связанных с вынашиванием ребенка суррогатной матерью. Это вызвано тем, что у иностранцев потом может возникнуть множество проблем, сопряженных с установлением происхождения ребенка и предоставлением ему гражданства.
|
