«Цой не думал о том, чтобы самому быть сытым». Интервью с Петром Мамоновым
— Почему Цоя до сих пор помнят?
— Виктор Цой мало лет прожил, а много всего успел сделать. Есть жуткое выражение: «Кто успел, тот и съел». Это не о Цое. Цой не думал о том, чтобы самому быть сытым. Поэтому его песни до сих пор актуальны, их слушает молодежь. А почему? Да потому, что в песнях Виктора — свет, как и в его жизни, творчестве. А люди любят свет, как бы они ни притворялись, что любят тьму.
Моя философия тоже заключается в одном лаконичном слове «свет». Ради света я согласился принять участие в съемках фильма «Игла: Ремикс», премьера которого состоится в начале сентября. В фильме о Цое «Игла», который вышел в 1988 году, у меня была та же роль — Артура. Но в «Игле: Ремикс» много всего нового. Например, мой герой читает целую лекцию о вреде алкоголя, в которой я четко рассказываю, сколько нужно пить, как выходить из запоя. Минут на 15 толкаю речь. Рассказываю все, что испытал на себе.
— Вы сказали, что в песнях Цоя свет. И в ваших то же самое. Но почему, чтобы увидеть свет, надо пройти через полный мрак?
— Тьму я себе сам нарою, что и делал много лет. Но тьма мне больше не нужна. Как и не нужен ослепляющий свет софитов и прожекторов. Всем нужен тот свет, который и во тьме светит и греет.
— Бывают, наверное, люди, которые уже рождаются светлыми?
— Нет, мой друг, это не ценно! А ценно — когда ты светел вопреки всему! Существование Бога — это же научный факт. Бог есть. Что же ему, Богу, от нас надо? Наши делишки мирские? Нет. Богу нужен мотив, наше внутреннее движение к свету. И для этого нам, людям, необходимо пройти через преодоление. Если его нет, то дело плохо. Когда снимали фильм о Викторе Цое «Игла», у нас было столько препятствий! Одно не складывалось, другое не получалось, да еще я пьяный лежу.
Но картину сделали, через преодоление сделали. А там, где гладко, сыто, тепло, вкусно, удобно, — там нуль, а то и минус. Вот какой закон. Ты родился таким, как тебя Бог создал и родители, ну и что с того? Нет, ты, миленькая, давай сама что-то делай, борись, иди. Вот тогда Отец Небесный скажет: «О, вот! На тебе! Заслужила!» Ну позвони ты этой подруге, с которой пять лет не разговариваешь, и посмотри, что будет, — аж взлетишь! Ведь это хорошо — не ссориться, не обижаться, не гордиться: Зачем ты нужна в этом мире? Чтобы на всех наорать?
Наш Бог — Бог порядка, а не хаоса. Расставь вещи в комнате, подмети, приберись. Все это очень практическое, жизненное. Неужели Отец хочет, чтобы тебе было плохо? Нет, он хочет, чтобы хорошо стало. Но обстоятельства бывают разные. Иногда нужно, чтобы ты терпела, где-то промолчала, где-то успокоилась. А что случается, когда люди якобы за правду идут, флагами машут, стреляют друг в друга? Дьявол рад!
— Непротивление злу пропагандируете?
— Нет. Если кто-то слабого обижает, если кто-то старухе раздавил очки, так дай ему в рыло, если пацан. А если девушка, то сделай замечание, одерни, объясни. Проходить мимо нельзя.
— Со времен Цоя молодежь сильно изменилась. Что можете сказать о ней?
— Молодежь не избалованная, как о ней говорят, а несчастная. Интернет — мусорная корзина, в которую свалены отходы всех стран, и он поглотил нашу молодежь. Раньше писатель как работал? Сначала мысль, потом перо, потом машинка, потом редактура. Мысль проходила множество этапов, пока не созревала. А в интернете — щелкнул сюда, щелкнул туда — разыскать здоровый импульс чрезвычайно тяжело. Нынешнее поколение нуждается в поводырях, и без них не выйти к свету. Вот я смотрю десятки фильмов — сначала выбираю, а потом даю жене, сыну, знакомым.
А 15-летний парень иногда не понимает, почему нельзя взять чужое. Никто не сможет ему это объяснить, и даже хорошее кино не сможет. Все эти понятия впитываются до четырех лет. А если папа — «бе, бе, бе», мать — «ме, ме, ме», а бабка говорит: «Не слушай их, бестолковых родителей»? Тогда ребенок растет уродом. Идет по улице и видит рекламу: «Купи все и сразу. Если не умеешь работать руками, работай ногами. Хватай и беги». Кто вешает такую рекламу? Дядьки, которые на бабках сидят и рулят молодыми.
— А разве фильмы, в которых вы снимаетесь, бессильны повлиять на молодежь? Например, та же «Игла», которая была вашим актерским дебютом, или новая «Игла: Ремикс».
— Кино — режиссерское искусство, а актеры в нем только пешечки, как на шахматной доске. Поэтому актеры даже думать не должны об общем замысле или идее. Приведу вам пример: во время работы в фильме «Остров» я и Виктор Сухоруков в результате бессонной ночи придумали этюд — как нам казалось, шедевр. А когда пришли утром на съемочную площадку и показали нашу сцену Павлу Лунгину, то услышали в ответ, что плод нашей с Витей бессонной ночи — полный ужас.
Павел Семенович объяснил, почему мы потратили время впустую: «Вы же не знаете ни того, что было до этой сцены, ни того, что было после». Вот режиссер видит всю ткань фильма, и каждый в нем эпизод тонкой и прочной ниткой вплетен в общий узор. Как актер я доверяю свой краткий отрезок жизни режиссеру. А я должен, как кот, существовать в кадре адекватно. Уверен, что за актером стоит его жизнь. Как актер живет, таким он и будет в кадре. Таким был Цой, например. Жан Габен играл повара, как будто он всю жизнь был поваром, играл каменщика, и ни у кого не возникало сомнений, что он каменщик. В чем же дело?
В мировоззрении. Актер становится человеком, которого играет, но остается при этом таким, какой он есть. Кино только тогда способно запасть в душу молодого человека, когда в каждом кадре все настоящее.
— Жан Габен — ваш любимый актер?
— Я против кумиров. Жан Габен или Виктор Цой адекватно существовали как в своей жизни, так и в профессии и были на сцене такими же, как в жизни. Надо и нам снять эти шоры с глаз и взглянуть открыто, прямо друг на друга и на себя. Насколько мы открыты, честны, искренни — настолько мы люди. А все остальное — собачье дело. К сожалению, собачье дело в нашем обществе и особенно в СМИ выдается за смысл жизни, за цель, за истину. Вот открываю некоторые газеты и вижу там: «Колдую». И это в XXI веке? А печатать голые задницы — зачем это? Мир состоит из клеточек, как организм. Если сам станешь светлым, то вокруг тебя сразу наступят оздоровление и чистота. Вот Виктор Цой жил чисто, спокойно, весело. Брал гитару и пел. А молодежь его слушала и слушает.
— Возможно, вы выделяете в творчестве Виктора Цоя то, что особенно вам близко, то, что вызывает у вас воспоминания о совместной работе?
— Я люблю ту власть, которую песни Виктора имеют над моей душой, истоптанной многочисленными грехами. Мне нравится Цой ранний, когда еще не начались в его жизни стадионы, слава, поклонение. Лично мне в тот свой период он больше светит. В Питере Цой был чужим среди всех модных, знаменитых, обожаемых. На самом деле никакие они не модные и не знаменитые, а ручки шариковые. Надо не ручкой шариковой писать, а пером, причем стальным.
В человеке звучит только то, что в нем есть. И никуда не спрячешься: ни за аппликации, ни за изыски, ни за припудренность. Какой ты есть пацан, таким и будешь. Особенно на сцене это чувствуется, особенно в пении. Вот я как дам, так у меня аж пуля изо рта летит. И все улыбаются: и молодежь, и старики. Но я 30 лет на сцене. Если есть искра, значит, есть.
— Вам практически сразу удалось добиться органичности — как в кино, так и на сцене. Может, просто заняли правильную нишу?
— А может, в моем характере есть такая собачья грань, которая не позволяет фальшивить?! По большому счету, это не мое дело — себя оценивать. Я сделал, а вы, критики, думайте, что у меня получилось, а что нет. Мы испекли свой хлеб, а вы оценивайте его, чтобы заработать свои «бабки». Вы же не приходите в булочную и не спрашиваете: «А как вы пекли хлеб, каким способом?» Вы спрашиваете, свежий он или нет, и покупаете.
— Говорят, Виктор Цой играл в «Игле» самого себя. Вы тоже во многих фильмах играли практически самого себя — Петра Мамонова в грехе или святости. Или это так кажется?
— Да вы попробуйте сыграть самого себя! Разве кто-нибудь знает, кто он такой? Через час, минуту все меняется: настроение, погода, мысли: После фильма Павла Лунгина «Такси-блюз» мне твердили: «Вот вы играете самого себя». Какая это ерунда! Никто не играет самого себя. Другое дело — уметь органично существовать в кадре. В театре самое страшное — выйти с собакой на сцену. Тогда провал обеспечен. Собака мгновенно убирает актера со сцены, потому что у нее все чисто, четко. Насколько актер приближается к собачьему, настолько хороша его игра. Единственно верный путь приблизиться к органике собаки — убрать самого себя. Нет, не личность свою, а яканье: «Я считаю. Я умею. Я — гений». Когда солнце заходит, стань в сторонку и дай ему, солнцу, сиять. Не мешай, а просто любуйся. Тогда сияет божественный свет — на экране, в спектаклях, наших песнях. Нужно, чтобы он был, понимаете?
— Ваш герой в «Игле» — врач-наркоторговец. Вы когда-то успешно побороли наркозависимость. Наверняка вам есть что сказать об этой проблеме людям?
— Если душа потянется вверх, то сразу начнется выздоровление. Никого и никогда не надо шпынять: «Вот давай, бросай, пойдем в церковь, пойдем в лечебницу». Себя приведи в порядок, чтобы с тобой всем было просто, весело и приятно. Чтобы все говорили: «Вот какой дядька — веселый, хорошенький. И анекдот может рассказать, и жизни поучить». К нам домой приезжают друзья сына и говорят: «Ой, какой у тебя отец клевый!» И для меня это лучшая похвала.
— В последние годы живете в деревне, да еще отшельником. Неужели вам не хочется общения?
— Я всю жизнь был с улицы Горького. Чуваки с центра, а пацаны с района. Вот я всегда был центровой. На Маяковке в подвале собирались, занимались карате, пели. А теперь мне интересно пожить в деревне. В центре уже неинтересно.
Досье
Петр Мамонов, музыкант, актер
Родился 14 апреля 1951 года в Москве. Учился на редакторском факультете Московского полиграфического института, но не окончил. Организовал в 1984 году вместе с Александром Липницким группу «Звуки Му», которая стала первым отечественным панк-проектом. Наибольшую известность Мамонову как киноактеру принесли роли в картинах Павла Лунгина «Остров» (2004) и «Царь» (2009).
Мнения
Артемий Троицкий, рок-критик:
— То, о чем пел Цой, было понятно всем. Он всегда пел о жизни и чувствах, что и стало причиной его невероятной популярно-сти. Даже когда Виктор пел «Перемен требуют наши серд-ца», он, конечно, пел не о перестройке. Он пел о том, что та жизнь, которой мы все жили, надоела.
Игорь Бутман, саксофонист:
— Я исполняю соло в песне «Троллейбус, который идет на восток». Все очень боялись КГБ, и поэтому, преж-де чем попасть в студию, нужно было выйти на три остановки раньше, пройти дворами и при этом смотреть во все глаза: нет ли слежки. Внутрь Дворца пионеров пропускали только по условному стуку. Обычно после записи все шли в кафе «Сайгон» пить кофе и обсуждать будущие мировые турне.
Алексей Учитель, кинорежиссер:
— Мы приступали к съемкам фильма «Рок», и мне хотелось начать этот фильм именно с Виктора. Хотя казалось, что его творчество чуть проще, чем у Гребенщикова или Шевчука. Но в этой его молчаливости, загадочности существовала удивительная магия. Он ведь до сих пор не разгадан. В прошлом году 15 августа в Питере в кинотеатре «Аврора» показывали этот фильм. Мне казалось, что в лучшем случае соберется.
«Труд»
|
